Я считаю нужным отметить в самом начале курса, чтобы опровергнуть господствующее в обществе убеждение, что сумасшествие почти никогда не излечивается. Это убеждение совершенно не верное. Оно держится как остаток старого времени, когда больницы для душевнобольных были тюрьмами, а не лечебницами. В течение истекшего столетия психиатры представили убедительные доказательства того, что из лечебниц для душевнобольных выходят выздоровевшими так же, как и из других больниц; особенно много выздоравливает, и что важно, из числа тех, которые сразу, в первый месяц заболевания начали правильно лечиться, именно – 80 %, тогда как из числа тех, кто поступил в лечебницу поздно, не ранее чем через полгода от начала заболевания, выздоравливает лишь около 10 %. Отсюда ясно, какое громадное значение имеет правильное лечение душевных болезней.

Уже из этого очевидно, как неправилен тот взгляд, который довольно распространен и между врачами и который удерживает многих от занятия психиатрией, именно – взгляд, что врачу душевных болезней меньше, чем врачу других специальностей, приходится врачевать больных, т. е. прилагать свой труд и знание к делу лечения. Этот взгляд – большое заблуждение. Правда, при лечении душевных болезней мы редко имеем такой быстрый и резкий результат благодетельного действия врача, как, например, в случаях хирургических операций, тяжелых родов, лечения острых инфекционных болезней; душевные болезни текут медленно, и в большинстве случаев нужно методически вести лечение в течение месяцев и даже лет, чтобы достигнуть выздоровления. Правда, нужен известный склад характера, нужно много терпения и твердой уверенности, чтобы в течение долгого времени выжидать едва заметные изменения в направлении болезни; но зато окончательный успех за все вознаграждает. Врачу-психиатру, преданному своему делу и своим больным, знакомы такие высокие минуты удовлетворения, такие признаки глубокого доверия со стороны выздоровевших больных, что он не может не сознавать, что в качестве целителя он делает не меньше врача всякой другой специальности. Не могу, однако, не сказать, что много случаев душевных заболеваний остается неизлеченными. Но ведь и они нуждаются в правильном призрении, а устроить правильное призрение душевнобольных можно, только руководясь указаниями знающего врача. Не нужно забывать, что душевнобольных количество не малое. В одной России, по приблизительному расчету, есть около 250 тысяч душевнобольных, и большинство их находится в чрезвычайно тяжелых условиях, причем страдают не они только, а и их семья. Человеку гуманному, со стремлением к общественной деятельности есть над чем поработать в этой области.

Давая удовлетворение присущей человеку живой потребности приносить людям пользу и облегчить их страдания, психиатрия дает тем, кто посвятил себя ей, еще и другое. Среди медицинских наук психиатрия есть одна из молодых наук. Много в ней еще неисследованного, и можно быть уверенным, что человек с живым пытливым умом, устойчивый в пользовании научными методами исследования, вооруженный современными знаниями, может открыть многое и в высокой степени интересное и важное.

Кроме того, психиатрия изо всех медицинских наук наиболее близко ставит нас к вопросам философским. Познание самого себя, познание высших душевных свойств человека было всегда одним из самых глубоких стремлений мыслящих людей, а психиатрия дает больше других отраслей медицины материала для этого. Изучение душевных проявлений, столь удобное для психиатра, сообщает такое множество сведений первостепенной важности, что многие психологи считают необходимым для себя подробное ознакомление с нашей наукой; множеству фактов она дает новое толкование, проливает свет на неясные стороны душевной жизни. Кроме близости к психологии, психиатрия близка также и к другой важной науке – к науке о человеке, антропологии. Явления вырождения, многие стороны науки о преступлениях не могут быть изучаемы без знакомства с психиатрией.