Словосочетание «уголовный закон» образовано из двух составляющих, одно из которых (существительное) характеризует внешнюю форму выражения (источник) норм права, а второе (прилагательное) – передает содержательную сторону этих норм. Соответственно, этот документ должен иметь признаки, характерные как для любого закона, так и специфические черты, присущие уголовному закону.
Наиболее распространенное определение закона состоит в его понимании как нормативного акта, принятого высшим представительным органом государственной власти либо непосредственным волеизъявлением населения (например, в порядке референдума), и регулирующего наиболее важные общественные отношения.[299]
Исходя из сказанного выше, можно выделить следующие общие и специфические признаки уголовного закона, а также назвать особенности их проявления.
Во-первых, уголовный закон по своей юридической природе является разновидностью нормативного правового акта.
Это означает, что уголовный закон содержит в себе нормы права, т. е. правила поведения, обязательные для всех физических и юридических лиц, в том числе и для государственных органов. Иногда в литературе этот признак называется нормативностью.
Во-вторых, как и любой закон, уголовный закон носит неперсонифицированный характер,[300] т. е. он обращен к широкому кругу субъектов, индивидуально в самом законе не определенном, он рассчитан на применение неограниченное число раз. Этим уголовный закон отличается от актов применения норм уголовного права, как правило, выраженных в форме приговора или определения суда. Последние также носят общеобязательный характер (обязательны для всех граждан, органов власти и управления, иных юридических лиц), однако строго в рамках описанного в судебном решении случая (казуса).
В-третьих, в соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ, уголовное законодательство находится в исключительном ведении (компетенции) Российской Федерации. Субъекты Российской Федерации не имеют полномочий в области уголовного нормотворчества.[301]
Уголовное законодательство Советского Союза носило двухуровневый характер и включало в себя законодательство Союза ССР и союзных республик. Не исключено, что принятию такого решения способствовало и то, что к моменту образования СССР некоторые его субъекты, например РСФСР, уже имели свои уголовные законы. После распада союзного государства российскому законодателю нужно было определиться в вопросе о том, стоит ли сохранить уголовное законотворчество исключительно за федеральной властью или же разделить эти полномочия с субъектами. Вероятно, в основе первого решения лежали доводы о том, что дореволюционное уголовное законодательство России также носило одноуровневый характер, за исключением разве что Польши и Финляндии, которые, в общем-то, оставались относительно самостоятельными государствами. В пользу централизации уголовного нормотворчества говорит и относительная неоднородность субъектов Российской Федерации (наличие в ее составе республик, краев, областей, городов федерального значения), в отличие от типичных в социально-правовом отношении союзных республик, входивших в состав СССР. Кроме того, весьма сложно (да и не вызвано никакой необходимостью), обеспечить единство оснований, системы наказаний и преступлений во всех 83 субъектах.