Тяжело скидывая пелену сна, часто дыша, Анатель сел в постели. Прислушиваясь усиленным магией слухом к дворцовой тишине, он гадал, проснулась Луна или нет? Догадалась ли, что это был навеянный сон? Брачные узы подталкивали их к подтверждению клятв. Прежде брачные узы, связывающие его с наречённой, ограничивались проявлением клейма на десятый день с появления возрождённой.

Что-то повлияло на обряд. Изменило его. С этим не мешало срочно разобраться. Если ничего не делать и не разрывать узы, станет намного хуже. Древняя магия не делает послаблений и не оставляет лазеек.

Они с Луной не смогут долго избегать сближения. Им придётся либо делить постель на двоих — либо сны.

Скинув с себя простыню, служившую ему покрывалом, Анатель принял сидячее положение и свесил ноги с кровати, пытаясь совладать с мыслями. Он размышлял о том, чем сейчас занимается Луна. Бодрствует, как он, или безмятежно спит в своей постели. Возможно, ему стоило её проведать и серьёзно поговорить. Рассказать про объединение снов и доходчиво объяснить, что произошедшее будет продолжаться из ночи в ночь. Повелитель поднялся, взял свисающий со спинки кровати халат, всунул руки и на ходу затянул пояс.

Темнота ещё не отступила, на улице царила ночь. Задумчиво глядя в окно, Анатель прошёл через комнату к письменному столу. На столешнице лежала стопка адресованных Луне писем. Предназначенную ей почту тщательно проверяли: послания вскрывались, прочитывались, и лишь безопасные письма вроде заверений в преданности и любви отправлялись ей с восстановленной магической печатью. Призывы к военным действиям против Царства ночи или мольбы о прекращении засухи, увеличении численности скота, просьбы об убийстве регента Радужного королевства и прочая незначительная макулатура перенаправлялась на хранение в гильдию лордов, отвечающих за безопасность.

Увидев свежую стопку посланий, Анатель процедил сквозь зубы проклятье и опустился в кресло, усаживаясь за стол. Потянув за резную ручку, он открыл узкое центральное отделение в столе. Внутри оно представляло собой обитый бархатом продолговатый ящичек. Повелитель запустил в него руку и вынул маленькую, перетянутую шёлком коробочку. Откинул со щелчком гладкую крышку. На мягкой подложке из потёртого от времени бархата заискрилось обручальное кольцо с редким рубиновым бриллиантом. Это кольцо он специально заказывал артефактору, собираясь подарить своей первой наречённой. Он думал, что у них вечность впереди. Предательница.

Пальцы повелителя пробежались по дорогой внутренней обивке коробочки и коснулись холодного металла. Затёртая обивка царапнула пальцы, тогда как зачарованное кольцо за прошедшие века не утратило гладкости и блеска.

Анатель вынул кольцо, и камень в свете горящих свечей заиграл изящными переливами. Сосредоточившись, повелитель смог бы магическим зрением рассмотреть крошечные символы на его гранях, увековечение артефактором по его просьбе. С этим кольцом у повелителя были связаны бессмысленные надежды и пустые ожидания. Он с силой сжал кольцо в кулак, сожалея, что даже не в его силах расплющить его. Артефакт от любой деформации защищала бытовая магия высшего порядка.

Спустя какое-то время Анатель медленно разжал пальцы и вернул кольцо в коробочку. Он давно смирился, что та, кому оно предназначалось, умерла для него много веков назад и никакое её воплощение не пробудит былых чувств. Смерти наречённых опустошали его, но ни с кем из них он не захотел объединить жизнь. Прожить человеческую — да. Вечность — нет. К последним воплощениям королевы он ничего не испытывал, кроме братских чувств, далёких от вожделения. Кроме нынешней королевы. С ней всё иначе.