Я мигом открыла глаза.

Передо мной стояла пожилая женщина, облаченная в черную абайю и точно такой же хиджаб.

Ее шею опоясывал толстый кожаный ремень, удерживающий небольшой переносной прилавок, на котором громоздились самые разнообразные безделушки.

– Огромное спасибо, но мне не…

– Не стесняйся, милая, выбери что-нибудь. Порадуй себя. Все мои изделия сделаны с огромной душой… Они приносят своим владелицам только счастье.

Я бросила короткий взгляд вперед. Анджей все еще разговаривал с торговцем.

– Ну, хорошо… давайте посмотрим.

Убрав бутылку обратно в сумку, я подняла свои пожитки с земли и принялась внимательно изучать ассортимент.

– Посмотри, как они прекрасны! Моя семья столетиями делает украшения… Мы лучше всех в Танжере знаем, как придать форму тому или иному металлу, как лучше всего огранить тот или иной камень…

Мои пальцы снова и снова перебирали всевозможные колечки, серьги и браслеты.

Женщина нисколько не лукавила: украшения и вправду выглядели невероятно красиво и по-восточному изысканно.

– Я даже не знаю… Столько всего…

Мой взгляд вдруг упал на невероятной красоты широкий браслет, украшенный замысловатым растительно-геометрическим узором и блестящими зелеными камнями.

На губах мигом заиграла улыбка: я сразу же вспомнила те два браслета, что мне когда-то подарила Полли, и которые я одела на наше с Анджеем первое свидание для того, чтобы прикрыть постыдные шрамы, что когда-то остались на моих запястьях после того, как я едва не убила себя из-за Эдуарда.

Господи… Как же давно все это было. Словно бы в прошлой жизни!

– Я возьму вот это, – наконец отозвалась я. – Сколько?

Женщина хитро улыбнулась и протянула:

– Столько, на сколько добрая саеда оценивает труд моей семьи. Так уж у нас заведено… Только настоящий «видящий» способен оценить то, чего не различают другие.

Смерив женщину вопросительным взглядом, я залезла в кошелек и извлекла оттуда двести пятьдесят дирхам.

– Столько хватит?

Я осторожно вложила купюры под браслет.

Арабка пристально вглядывалась в мое лицо еще несколько секунд, а затем на ее лице вдруг проступила улыбка:

– Я знала, что мадам поймет.

Ее старые, слегка кривоватые пальцы вытянули деньги из-под украшения и спрятали их куда-то между многочисленными слоями платья.

– Этот браслет сделал мой старший сын. Его изготовление заняло у него около месяца. Оно принесет тебе счастье.

Торговка подняла безделушку с поверхности своего импровизированного лотка, а затем осторожно водрузила мне на запястье.

– Шукран, – улыбнувшись, протянула я, а затем, заглянув за плечо незнакомки, заметила, что к нам наконец направляется Анджей. – Но, боюсь, что уже ничто не сможет принести мне большего счастья, чем мой муж.

Следуя за направлением моего взгляда, женщина повернула голову.

Не прошло и нескольких секунд, как на ее лице вдруг застыл ужас.

– Это твой муж?

– Да…

Арабка вновь бросила в сторону Анджея короткий взгляд, а затем тихо, едва различимо пробормотала:

– Остерегайся, милая… Тьма, что живет в каждом из нас порой берет верх, но ей на смену так или иначе приходит свет… Но, если света в душе никогда не существовало, ей не место на этой земле.

Я почувствовала, как сердце в груди вдруг выдало неровный кувырок.

– Что вы…

– Тебя ждут суровые испытания веры, моя милая. И если ты позволишь тьме перевесить свет, она поглотит тебя. А затем – уничтожит.

– Милая, что ты… – раздался мягкий баритон Анджея, а его улыбка даже в темноте была готова сразить наповал.

Женщина вдруг резко развернулась, а затем в мгновение ока исчезла в людском потоке.

– Кто это был? Неужели какая-то товарка развела тебя на покупку какой-нибудь дешевой дряни?