Вытащив из рюкзака завалявшуюся там половинку белого хлеба для тостов и пачку крекеров, я вновь решила изучить содержимое шкафов.

Мой взгляд мигом упал на банку с консервированной фасолью и овощами, и я не преминула взять ее. Решено! После довольно изнурительной прогулки нам обоим не мешало подкрепиться чем-то горячим. Пусть это будет суп.

Не без некоторого опасения включив в розетку небольшую кухонную плитку, я зажмурилась, мысленно готовясь к двум вещам: короткому замыканию или отключению пробок.

Когда глаза все же решились на то, чтобы вновь открыться, я с облегчением выдохнула. Все вокруг осталось точно таким же, как и пару мгновений тому назад.

Небольшой «блин» с красной точкой посередине стал медленно нагреваться.

Когда температура стала достаточной, я налила внутрь поставленной на плитку металлической кастрюли немного воды из очередной бутылки, а затем принялась вскрывать банку открывалкой.

– Черт! – сорвалось с губ, когда злосчастная жестянка была открыта уже практически наполовину. – Как всегда… Какая же ты растяпа, Гумберт!

Недолго думая, я вновь направилась к рюкзаку, и лишь когда мой кровоточащий палец оказался обработан перекисью и заклеен пластырем, готовка продолжилась.

Вода как раз успела закипеть.

Еще кое-как провозившись с крышкой, мне все же удалочь ее откупорить, и содержимое банки, наконец, было отправлено в кастрюлю.

На вторую конфорку была отправлена небольшая сковорода с антипригарным покрытием (настоящая роскошь городской жизни в норвежской глуши), в которой разогревалось мясо и запеканка.

Несколько мгновений спустя по дому расползлись ароматы теплой вкусной еды. На душе сразу же стало приятно и тепло.

Я посмотрела на темные окна. Стекла однозначно пытались покрыться испариной, но что-то не давало им довести дело до конца.

Двери! Точно.

Недолго думая, я отключила плитку и направилась в заднюю часть дома.

По мере приближения к царящей снаружи темноте становилось заметно холоднее.

Я вышла на веранду и огляделась.

Вокруг царила тишина. Лишь ветер трепал кроны деревьев, а где-то в ветвях жалобно пропищала сова.

Небо было чистым и звездным. Ярко светила луна.

С губ сорвался вздох, а вместе с ним и клуб пара. Я почувствовала, как кожа под плотным свитером вдруг покрывается мурашками.

«Хорошая попытка, Анджей Моретти… Решил уйти от ответа, хотя я и так все поняла».

Деревья вдруг беспокойно загудели, а губы в момент пересохли. К ступеням подлетел небольшой вихрь, принесший с собой целый ворох опавших сухих листьев.

«Ты что-то увидел. И я обязательно выясню, что именно».

Увернув газовый фонарь, висящий возле двери, я направилась обратно в дом и плотно прикрыла за собой двери.

Я не спеша поднялась по ступеням на второй этаж и огляделась.

Комната здесь оказалась поменьше, чем внизу, но от этого менее уютной не стала.

Аппаратура Анджея была разложена на широкой двуспальной кровати с резной деревянной спинкой. Над ней возвышалось что-то вроде импровизированного балдахина.

– Надо же! – присвистнула я. – Даже в такой глуши Ясмин решила жить с комфортом.

Любимый оторвал взгляд от ноутбука и улыбнулся:

– За той дверью ванная комната. Хотя изначально я предположил, что это еще одна кладовка.

Я прошла в небольшой закуток и, нажав на выключатель, заглянула внутрь.

И вправду. Уютная комната с деревянными стенами и узким двойным оконцем практически под самым потолком.

С левой стороны примостилось огромное зеркало, а под ним – самая обычная, но при этом невероятно широкая керамическая раковина с несколькими кранами. С правой стороны примостился унитаз и деревянный бельевой шкаф, а в самом центре – старинная чугунная ванна с небольшой печкой рядом, труба от которой выходила в это самое окошко под потолком.