– Мама, опять суп? – сморщив нос, спросила сестренка.

– Не хочешь суп?

– Я макароны с котлетой хочу! – ответила Лида.

– Малышка, я завтра приготовлю макароны, – сказала мама, помешивая в кастрюле суп.

– С котлетой! – добавила Лида.

– С котлетой, – улыбнулась мама.

– Мне корочку! – воскликнула Лида, увидев, что я начала нарезать хлеб.

Я положила куски хлеба на блюдце, мама разлила по тарелкам ароматные мясные щи с капустой, и мы молча принялись ужинать. Я смотрела на свою сестренку, которая с удовольствием отправляла в рот ложку за ложкой и вгрызалась в хрустящую корочку.

– Проголодаешься, и нелюбимый суп в радость, – подумала я и улыбнулась.

– Лиза, это ты будешь доставать ребеночка у Киры? – вдруг спросила Лида.

– Что? – я подавилась супом и закашлялась.

– Вика сказала, что у Киры скоро будет ребеночек, – ответила Лида.

– Она-то откуда знает? – хриплым голосом спросила я, сделав глоток воды, чтобы унять кашель.

– Она слышала, как ее мама говорила это бабушке…

– Лиза, поставь, пожалуйста, чайник. – сказала мама. – Лидочка, тебе не надо волноваться за Киру, в больнице ей обязательно помогут…

– Да! – вставила свое слово я, с грохотом поставив чайник на плиту, и добавила: – И я не умею доставать детей из людей!

Я села за стол и подумала про себя:

– Наташа еще и моих подруг обсуждает, гадина такая!

– Лиза, вас разве на курсах не учили принимать роды? – спросила мама.

– Учили, но это не значит, что я умею, – ответила я, выкладывая из супа на блюдце кусочек мяса, пронизанный белым свисающим по краям жиром.

– Я все! – объявила Лида, показывая пустую тарелку и потеряв интерес к теме рождения детей. – Я достану печенье.

– Подожди, надо сначала убрать со стола, – сказала мама, вставая.

Я передала маме пустые тарелки, собрала тряпочкой крошки со стола и бросила в раковину. Чайник закипел, оповестив нас об этом булькающим свистом. Мама налила кипяток в заварочный чайник.

– Лиза, ты будешь печенье или конфеты? – спросила Лида, доставая сладости с полки.

– Я буду варенье, – ответила я.

Когда чай заварился, мама поставила на стол дымящиеся кружки, Лида разбавила себе чай холодной водой и начала одну за другой отправлять в рот круглые печенюшки. Я выскребала из банки последние капли клубничного варенья.

– Это же не последняя банка? – с надеждой в голосе спросила я маму, облизывая ложку.

– Есть еще одна, – улыбаясь, ответила мама.

Она понимала мое беспокойство, потому что знала, как я люблю клубничное варенье. Когда-то я даже сказала, что жить без него не смогу. Так это или нет, проверить не удалось, потому что у нас всегда оно было.

На следующий день я возвращалась домой и во дворе встретила нашего почтальона, Марию Ивановну.

– Здравствуй, Лизонька!

– Здравствуйте, Мария Ивановна!

– Что-то ты грустная, – сказала Мария Ивановна, заглядывая в мое лицо, – и письма-то у меня нет для тебя, чтоб порадовать…

– Я сейчас ходила в хозяйственный магазин, хотела купить мыло… – начала я.

– Поздно ты спохватилась, дорогая, – прервала меня почтальон, – все уж раскупили.

– Да, мыла не было… – продолжила я.

– Уже ни спичек нет, ни свечей, ни мыла, ни соли… Все раскупили.

– Что же делать? – еще больше расстроилась я.

– А что ж тут поделаешь?

– А как мы будем без мыла? – не ожидая ответа, произнесла я.

– Не кручинься, – погладила меня по руке Мария Ивановна, – может быть еще привезут, просто захаживай чаще в магазин.

– Спасибо, – ответила я, – а для меня точно ничего нет от Яна?

– Пока нет, не бойся, скоро напишет! – подмигнула мне своим морщинистым глазом почтальон.

– А как не бояться, Мария Ивановна? – спросила я, останавливаясь и поворачиваясь к ней лицом. – Я теперь всего боюсь, а главное того, что в очередную воздушную тревогу фашистские самолеты все-таки прилетят!