Лаура направилась к сладкому столу и выбрала себе несколько миниатюрных пирожных: клубничные тарталетки с ванильным кремом, легчайшие эклеры с шоколадной начинкой и воздушные макароны с мятной прослойкой. Джон, предпочитая что-то более сытное, остановился у стола с морепродуктами. Он взял себе большую тарелку свежих устриц, слегка сбрызнутых лимонным соком, несколько крупных креветок, запеченных с чесноком и маслом, и ломтики лосося, свернутые в розочки. Они направились к столу у окна и уселись, наслаждаясь видом и беседой.

Но их уединение было недолгим. К ним подошли двое человек – мужчина и женщина, держа перед собой подносы, полные еды. Мужчина был перезрелого возраста, с массивным телом и признаками высокомерия во всём его облике. На нём был белоснежный костюм, от которого исходил запах дорогого одеколона. Его лицо с резкими чертами и слегка обрюзглыми щеками отражало самодовольство. Спутница мужчины – молодая блондинка лет двадцати пяти, с холодным взглядом и подтянутой фигурой. Её золотистые волосы были аккуратно уложены в пышную причёску, а на ней было платье из золотистой ткани, которое подчеркивало её статус и роскошь.

– Мы русские, из России, – представился мужчина, усаживаясь рядом. – Я Миша Рокосовский.

– Герр Рокосовский? Олигарх? Нефть, металл, пластик? – с удивлением спросил Джон, вспомнив фамилию этого человека. – Вы клиент нашего банка.

– Я клиент многих западных банков, – с самодовольной усмешкой ответил Миша, похлопав себя по брюху. Он взял кусок омара и начал жадно его есть, не обращая внимания на то, как масло капает на его белоснежный костюм. – Поэтому меня знают везде.

– А это ваша жена? – вежливо спросила Лаура, обращая внимание на блондинку, которая сидела рядом.

– Это Лена, моя подруга, – засмеялся Рокосовский. – Мы с ней уже полгода вместе.

Лена нахмурилась, но промолчала. На её лице появилась тень раздражения, но она быстро вернула привычное выражение холодного превосходства.

– Она у меня красавица, – продолжил олигарх с гордостью, не замечая её настроения. – «Мисс Россия» этого года. Красивые женщины – это тоже капитал, вы знаете.

Лаура резко выпрямилась, чувствуя, как её охватывает возмущение.

– Я бы не стала рассматривать женщин в денежном измерении, – вспыхнула она, но Рокосовский не обратил внимания на её эмоции, продолжая наслаждаться трапезой.

– Всё в мире имеет свою ценность, женщины – тоже, – продолжал он, излагая свою странную философию. – У меня есть природные ресурсы, производство, контролируемая пресса. Но женщины – это и деньги, и искусство, и духовные ценности, и наслаждение.

Джон молча слушал, не вступая в спор. Ему не нравились такие взгляды на жизнь, но он понимал, что спорить с человеком, которому по нраву такие идеи, было бесполезно и опасно. Особенно, если этот человек – богатый олигарх с властными амбициями. Джон решил не наживать себе личных врагов.

Лена также молчала, но её лицо стало покрываться красными пятнами. Её положение в жизни Рокосовского было ей хорошо известно, и она терпела его грубые выходки ради своей роли в этом мире.

Наконец, Лена, пытаясь сменить тему, спросила:

– Вы впервые на «Осирисе»?

– Да, – призналась Лаура, стараясь успокоиться.

– А мы здесь уже второй раз, – сдержанно ответила Лена, откусывая небольшой бутерброд с чёрной икрой.

– А я уже пятый! – хохотнул Рокосовский, с громким чавканьем бросая кости от омара в бак для утилизации, который мгновенно всасывал объедки. Он взял бокал с красным вином и жадно его выпил, словно изнывал от жажды. Джон посмотрел на него с легким отвращением, но не подал виду. Вместо этого он вернулся к своему завтраку, предпочитая больше не вмешиваться в разговор.