А пока…

Барбара надела чёрную юбку и блузку, она не хотела звать зарёванных служанок, а няня наверняка возле матери. Хоть Дана не воспитывала мать, но любила её и разделила горе потери сына, как своего. Впрочем, для Даны и Рэнди, и Барбара были практически родными детьми, ведь своих она не могла иметь. Роль няни в семье аристократов незавидна: соглашаясь на эту работу женщина навсегда отказывается от возможности родить своего ребёнка. Никто и ничто не должно отвлекать няню от заботы о детях аристократов.

Барбара не стала заплетать волосы — накрыла их чёрным кружевом. Коридоры дома "окрасились" в чёрный цвет, даже магические светильники накрыли чёрной тканью. Перила широкой лестницы обвивали чёрные цветы и ленты, под ногами лежал чёрный ковёр.

В центре холла установили гроб. Чёрное дерево снаружи, внутри обтянуто красным атласом. Тёмно-каштановые волосы матери красивыми волнами обрамляли бледное тонкое лицо. Тёмные ресницы отбрасывали длинные тени на высокие скулы женщины. Тонкие пальцы покоились на прикрытой прозрачным кружевом груди. Казалось Нэнси Руж спит.

Перед гробом стояло одно кресло, а вокруг были расставлены вазы с цветами, толстые высокие свечи распространяли едва заметный аромат ладана. В изножье сидели двое монахов, они, склонив головы, читали молитвы и быстро перебирали деревянные бусины длинных чёток. Услышав шаги хозяйки дома, монахи поднялись.

— Идите на кухню, вас накормят, — монахи переглянулись, но спорить не стали, отец Карл приказал беспрекословно слушаться новую хозяйку дома Руж.

Барбара дождалась когда затихнут шаги монахов, медленно подошла к матери, села в кресло и накрыла своей ладонью сложенные холодные пальцы.

— Я сделаю так, как ты хотела, — на мгновение погасли свечи, Барбара почувствовала леденящий холод на своих плечах, а в сердце закололо. Девушка отпустила мать, потёрла грудь с левой стороны. Превозмогая боль, задержав дыхание, Барбара склонилась над матерью, прошептала: — К зимним праздникам я положу герб рода Ларенс на твою могилу.

Вечер. Юг Аттавии, город Бларес 

Даниэль Ларенс

Даниэль хлопнул дверцей магмобиля и ударил по рулю. Всё летело во Тьму. Кто бы мог подумать, что он, Даниэль Ларенс, глава Городского Департамента не сможет отправить девчонку в пансион. Ни дотации, ни уговоры не смогли убедить ису Мар взять на время двадцатилетнюю Барбару. Даниэль сожалел, что не использовал магию. С его уровнем никто и никогда не смог бы определить влияние на директрису, но он хотел по-честному. 

— Силу применяют слабые, — так учил маленького Даниэля отец. — Сильные находят обходной путь и, если надо, притягивают законы.

Даниэль откинулся на спинку, запрокинул голову. Законы… Он знал все законы и нет ни одного, чтобы отправить Барбару в пансион до полного совершеннолетия.

— Проклятье! — Даниэль запустил пальцы в волосы и крепко сжал их.

Уже завтра вечером Даниэлю придётся пустить в дом Барбару. Кто бы знал, как не хочется этого делать. Буквально всё внутри протестует. Был бы месяц Даниэль сумел перетерпеть, но полгода ни-за-что. 

Как оказалось, суд также не поможет Даниэлю — последняя воля умершей закон, если не угрожает жизни и достоинству. Опека над Барбарой абсолютно безопасна, поэтому нет смысла тратить время, пытаясь доказать обратное.

Даниэль ударил головой о подголовник кресла, отпустил волосы и сжал обтянутый кожей руль до противного скрипа. Над городом громыхнуло, яркие молнии едва угадывались за плотной завесой ливня. Даниэль выругался. Дождь может продлиться до утра, а сидеть в мобиле только зря терять время.

Даниэль припомнил где его застал дождь и довольная улыбка растянула губы мужчины. Буквально в двадцати метрах находится мужской клуб "Девон". Место избранных, но главное достоинство клуба — возможность решать вопросы в обход системы.