– О, Митра, – простонал наместник на другом конце связи. – Опять сбежал!..

– Вот еще что, – добавил Конан. – Там, в подвале, сидит какой-то Роберт. Можешь забирать его себе. Мне твой шпион не нужен! И последнее, Вибий. Чтобы к моему возращению в Тарантию тебя там уже не было. Иначе, клянусь Кромом и Митрой, я не посмотрю, что ты старик, вздерну на дворцовой площади рядом с прочими изменниками!

Не интересуясь реакцией всесильного герцога на свой ультиматум, Конан выкинул видеофон. Дю Можирон со страхом смотрел на бывшего короля.

– А ты, пес, когда очухаешься, пойдешь и развяжешь своих людей. Они валяются в оружейной. Я убил не всех.

– Ч-то з-зна-чит: к-ког-да оч-уха-юсь? – леденея от ужаса, спросил посол.

– То и значит: когда очухаешься.

С этими словами Конан въехал барону по вытянувшейся физиономии. Тот свалился без чувств. Взглядом знатока оценив тело, киммериец заметил:

– Три часа. Через три часа очухаешься, пес. Вдвое больше, чем нужно мне, чтобы покинуть этот город.

А через шесть часов после описанных событий «Черный коршун» Боба Рэнквиста опустился во внутреннем дворике королевского дворца в Тарантии. Надвигался вечер. Около суток во рту хитроумного англичанина не было ни тростинки, и его душевное состояние было под стать физическому. Раненая рука болела; грубая повязка, наложенная посольским лекарем, не решала проблемы, Рэнквист всерьез боялся заражения. Покинув вертолет, Роберт направился в свою комнату, чтобы заняться раной самостоятельно. Но не успел сделать и двух шагов, как дорогу ему преградил Гней Кавлон, новый командир Черных Драконов. Гнея сопровождали четверо его подчиненных.

– Роберт Рэнквист? – холодно осведомился Кавлон, хотя прекрасно знал, к кому обращается.

Англичанин устало кивнул.

– Именем короля Джейка вы арестованы. Прошу вас сдать оружие и пройти со мной в Железную Башню.

Рэнквист вздохнул. Ни возражать, ни сопротивляться аресту, ни даже оправдываться не было сил. Он спросил только:

– В чем меня обвиняют?

– Задайте этот вопрос Его Высочеству, – ответил начальник гвардии. – Герцог намерен лично допросить вас.

– Прошу вас передать ему, что он делает большую ошибку, заключая меня под стражу. Еще скажите, я серьезно ранен.

– Хорошо, я передам ему, – согласился Гней Кавлон. – А теперь следуйте за мной.

Знаменитая Железная Башня, служившая государственной тюрьмой на протяжении не одного десятка поколений, соединялась с дворцом подземной галереей. Рэнквист надеялся, что кто-нибудь из Отряда увидит его и поднимет шум – жизнь под небом Аквилонии не смогла поколебать особого корпоративного братства отважных наемников капитана Митчелла. Увы, никто не встретился им на пути; наверное, подумал англичанин, ловкий наместник заранее позаботился, чтобы другие пришельцы не узнали раньше времени об аресте их товарища.

Камера оказалась чистой и опрятной; в этом жестокой сказке, куда его забросил рок, англичанин ожидал гораздо худшего. Оставшись в одиночестве, он прошел к окну. На карнизе сидел крупный ворон.

– Привет, приятель, – сказал ворону Рэнквист. – Будем соседями. Но не рассчитывай, что я задержусь здесь надолго.

Тот удостоил заключенного ленивым взглядом черных глаз и отвернулся. Широкой лентой внизу извивалась река Хорот, шумела вечерняя Тарантия, ко дворцу подъезжали богато одетые всадники и всадницы и роскошные экипажи – это герцог Вибий устраивал бал в честь покорении Немедии доблестным королем Джейком Громовержцем – и Роберт Рэнквист понял, что жизнь продолжается. Кому Версаль, а кому Тауэр, невольно подумалось ему. Но его Версаль ждет его впереди.