Серебряная чаша с чудесным кхитайским напитком полетела на пол.

– Что ты несешь, болван?! – прогремел посол. – Узурпатор давно мертв! Его Величество король Джейк Громовержец собственноручно пристрелил Конана!

– Никак не может такого быть, ваша милость, – дерзко возразил зингарец. – Ибо не далее как час тому назад Конан собственноручно пытал почтенного Ральдрика, моего хозяина. Клянусь Митрой, это был он!

– Какой-такой Ральдрик? Чего ты тут мне голову морочишь?

– Ральдрик – хозяин гостиницы «Быки Офира», что напротив посольства вашего, господин барон, – Гильмо показал рукой на окно. – Я помощник его, Гильмо. Вчера к нам прибыл здоровенный мужчина, он называл себя маркиз дель Сантос из Зингары. Только не зингарец он, а киммериец, ибо поминал Крома и сквернословил. С ним прибыли двое: красивая женщина и мальчик двух лет от роду, который выглядит на все пять…

– Как есть, Зенобия и Конн, – растерянно пробормотал посол.

– Я и подумал, вас заинтересует эта информация, – почтительно добавил Гильмо.

Дю Можирон покачал головой. Возможно ли такое? Мог ли Конан спастись и бежать в Офир? Мог, конечно. В душе барон и сам не верил, что дурак, чужак и узурпатор Джейк взаправду убил прежнего узурпатора. Вот только можно ли доверять словам какого-то зингарца?

– Чем докажешь?

С доказательствами у Гильмо было туго. Повинуясь наитию, он извлек золотой с профилем старого короля.

– Поглядите на эту монету, ваша милость. Это не настоящая зингарская песета, а аквилонская подделка. Конан вчера всучил ее Ральдрику.

Зингарец говорил правду. Каким бы невероятным ни казалось совпадение, для Можирона фальшивая песета была лучшим доказательством правдивости показаний Гильмо. Ибо кто, как не он, дю Можирон, руководил по приказу короля Вилера всей тайной операцией по чеканке таких монет? И где еще можно было встретить такие монеты, как не в королевской сокровищнице Аквилонии?

Посол вернул песету Гильмо и призадумался.

– Знаешь ли ты, где можно найти киммерийца?

– Я догадываюсь, где он может быть, – ответил зингарец.

– Хорошо, – сказал дю Можирон. – Капитан Левий, возьми десять своих людей и следуй за этим человеком. Нет, двадцать! Но помни: Конан нужен мне живым. Ладно, возьми всех.

– Слушаюсь, господин барон.

– А ты, Гильмо, учти вот что. Если выведешь нас на киммерийца, получишь награду. Ну, скажем, сто аквилонских золотых марок.

– Ваша милость щедры… – Гильмо низко поклонился.

– Если же нет – я позабочусь о том, чтобы ты остаток жизни провел в темнице. Полагаю, ваш градоправитель не захочет ссориться с великой Аквилонией из-за такого, как ты, – не без высокомерия произнес посол.

Зингарец задрожал всем телом, представив, что, наверное, градоправитель действительно не захочет из-за него ссориться с великой Аквилонией. А это значит, обратной дороги нет. Золото или темница – среднего не дано.

– Я выведу ваших воинов на Конана, не сомневайтесь, ваша милость, – сказал Гильмо.

Быстрыми шагами Конан шел по Болоту. Так назывался северный пригород Ианты, где обитали представители городского «дна» – бродяги, дешевые проститутки, нищие, да и просто разбойники. Болото в Ианте было подобием знаменитой шадизарской Пустыньки. Киммерийца переполнял гнев. Он не понаслышке знал, какие нравы царят в подобных злачных местах. От мыслей, что могут сделать нелюди этого самого Одноглазого Йенуса с Зенобией и Конном, ему становилось дурно.

Чумазый мальчишка, испуганно косясь на огромного северянина, вел его к логову бандитов. Запястье, которое сжимали железные пальцы, давно затекло, но провожатый боялся даже заикнуться об этом. Конан взаправду больше походил на свирепого слугу Нергала, чем на живого человека; редкие встречные в страхе шарахались от него.