– Лукреций, Янык, на выход! Отправляемся во дворец. С твоей женой позже разберемся. Раз она у целителей, то пусть там и остается. Не вижу от нее никакой угрозы.

– Хорошо, капитан Рольф. Я готов подчиниться твоей воле. Сегодня ты дважды спас мне жизнь и не позволил моему сыну погибнуть. Я буду предан тебе до конца жизни.

– Да знаю я, – отозвался капитан, – существует негласный магический договор о том, что тот, кто спасет чернокнижника, становится связанным с ним. Чернокнижник с этого момента верный слуга спасителя.

В этот момент, буквально только что, Рольф «убил сразу двух зайцев, точнее трех». Двух он получил в виде преданных слуг, и заодно размялся, растерзав троллей, тем самым успокоив свою сущность. Этой разрядки хватит на неделю. По крайней мере, капитан на это надеялся.

– Пора возвращаться во дворец. Следуйте за мной, – скомандовал Рольф.

Лукреций, связанный договором, с Яныком на руках, последовал за своим спасителям. Сейчас чернокнижник пытался так уж явно не выказывать своей радости, ведь скитаться по королевствам и постоянно испытывать тревогу за свою семью это не та жизнь, о которой можно мечтать.

А у Рольфа появились веские аргументы, гарантирующие то, что королева Мирамистина возможно оставит чернокнижников в живых. Как преподнести неожиданные новости, капитан знал.

Утомительный день в королевстве Лунного света подошел к концу, и теперь черная ночь вступила в свои права. Лишь россыпь звезд украшала ночное небо, а еще луна, как напоминание о непростом периоде в жизни капитана.

Новороссийск. Наши дни.

Даша сидела, и устало потягивала коктейль, а рядом Нина хрустела орешками. Тихая музыка навевала только сонливость. В баре практически никого не осталось. Вечер удался на славу. Практически все продано. Девушка довольно зажмурилась и откинулась на спинку дивана.

– Ну как? – вырвала Дашу из сонливости подруга.

– Да-а-а, – выдохнула она ответ.

Нина выбрала из шелухи несколько арахисов и все разом отправила в рот.

– И по чем?

Даша поняла, что от усталости засыпает. И эта еще музыка, голова сама падает с плеч. Она выпрямилась, вся раструсилась, чем вызвала веселый смех Нины.

– Два миллиона рублей.

– Да ну ладно!

– Угу, так ему и надо. Не хотел сразу забирать заказ, а когда испугался, что его образ уйдет неизвестно куда и к кому, выплатил мне ту сумму, что я назвала. Я обманула его, что на картину открылся аукцион.

– Молодец, Дарья! – похвалила подруга, – только ты ему реально нравишься.

– Ой, не начинай, – скривилась девушка, – у меня от таких приторных зубы сводит. Даже если и нравлюсь, он вообще не с того начал.

Нина поняла, что подруга уже спит на ходу и потянула Дашу за руки.

– Полглоточка моей награды закончились, – пошутила она, – пора кому-то баиньки. Да и ты права, с таким согласия и долго и счастливо не будет. Это не мой Стасик. Да, и действительно не такой он уж и красивый. Мой Стасик намного приятнее.

Даша встала и громко рассмеялась. Нина со Стасом за одной партой сидели с седьмого класса. Это любовь с первого взгляда, причем химия пробила обоих наповал. Она всегда была очаровательно красивой. За ней мальчишки бегали, начиная с садика. А Нина росла маминой дочкой: всегда тихой, манерной. Про таких говорят: «Девочка-девочка». Ее наряжали в красивые пышные платьица и блестящие туфельки.

Стас пришел в их класс 2 сентября, и его сразу посадили к ней в пару на третью парту. Он тут же сложил из тетрадного листа тюльпан и подарил ей. Она опустила глазки и застенчиво поблагодарила. С этого все и началось.

А красив Стас был когда-то. Это можно судить по его изумрудным глазам. Его родители заправлялись на заправке, когда произошел взрыв. Стас сидел на заднем сиденье. Его обдало жаром от выбитого взрывной волной заднего стекла. Сильно пострадали плечи и лицо. Его бабка была специалистом высокого класса по косметологии. Дочь с семьей на два года переехали к родителям, чтобы восстановить ребенка. Стасику тогда исполнилось всего три годика. Он еще долго не понимал, почему на него так странно и долго смотрят люди. Потом начались дразнилки и обзывания.