В этом смысле становится более понятен термин «различАния», введенный постмодернистами в контекст критики структурализма и его понятийного аппарата. В основе последнего лежит теория бинаризма, согласно которой все отношения между знаками сводимы к бинарным структурам, то есть к модели, основанной на наличии или отсутствии четко выявляемого, маркированного (по структуралистской терминологии) признака и служащей показателем различия между двумя терминами оппозиции. Оппозиция, – отмечает немецкий исследователь Р. Холенштайн, – с точки зрения структурализма, является основным движущим принципом, как в методологическом, так и объективном отношении.

Чтобы теоретически дезавуировать структуралистское понятие «различие» (или «отличие»), принятое также в семиотике и лингвистике, Деррида и вводит концепцию различения, разграничения, «различАния», внося смысловой оттенок временного разрознения, разделенности, отсрочки в будущее. В своей книге «Дессеменация» Деррида уточняет: Не позволяя себе попасть под общую категорию логического противоречия, различение (процесс дифференциации) позволяет учитывать дифференцированный характер модусов конфликтности, или, если хотите, противоречий [Derrida: 1972a, c. 403 : Цит. по Ильину. С. 250]. Различение, – поясняет Деррида в «Позициях» (1972) – должно означать… точку разрыва с системой Aufhebung и спекулятивной диалектикой» [Там же]. Под системой Aufhebun имеется в виду гегелевское «снятие» оппозиций в синтезе.

Иными словами, различение в постструктурализме – не просто уничтожение или примирение противоположностей, но их одновременное существование в подвижных рамках процесса дифференциации.

Деррида с помощью понятия различения пытается доказать принципиальное отличие знака от самого себя; знак несет внутри самого себя свою собственную инаковость, сосуществование множества не тождественных друг другу, но вполне равноправных смысловых инстанций. Оставляя друг на друге следы друг друга, порождая друг в друге и отражаясь, эти инстанции уничтожают само понятие о центре, об абсолютном смысле. Деррида, как заключает Ильин, использует понятие различения как одно из средств теоретической борьбы против традиционного западноевропейского метафизического мышления. Однако практически оно превращается в орудие доказательства неизбежной двусмысленности любого анализируемого понятия.

Тем не менее, введенные Деррида понятия при всей своей внешней противоречивости образуют довольно целостную систему аргументации, направленную на доказательство внутренней иррациональности западного рационализма или, как называет его Деррида, логоцентризма западной философской традиции.

Подобное же переосмысление структуралистского понятия различие имело место и у Ж. Делеза в книге «Различие и повторение», где предпринята аналогичная попытка освободить понятие различие от связи с классическими категориями тождества, подобия, аналогии и противоположности. Исходным постулатом исследователя явилось убеждение, что различия – даже метафизически – не сводимы к чему–то идентичному, а только всего лишь соотносимы друг с другом. Иными словами, нет никакого критерия, стандарта, который позволил бы объективно определить «величину различия» одного явления по отношению к другому и степень их противопоставленности. Все они, по Делезу, в отличие от постулированной структурализмом строго иерархической системы образуют по отношению друг к другу децентрированную, подвижную сетку, или ризому. Поэтому не может быть и речи о каком-либо универсальном коде, которому, по мысли структуралистов, были бы подвластны все семиотические и, следовательно, жизненные системы. Существует лишь «бесформенный хаос». Собственно, на этом деконструктивистская миссия данного теоретизирования могла бы считаться завершенной. Однако вслед за нею тем же постструктурализмом привносятся идеи о потенциальной креативности хаоса, о чем упоминалось, и возможности бесконечных вариаций моделирования презентирующих данную имманентную способность. В ряду данного моделирования не последнее место отводится ризоме. Модель, описанная тем же Делезом и Гваттари, как попытка инспирировать хаос, избегнув при этом бинарного позиционирования. Ризома вторгается в чужие эволюционные цепочки и образует «поперечные связи» между «дивергентными линиями развития». Она порождает несистемные и неожиданные различия, неспособные четко противопоставляться друг другу по наличию или отсутствию какого – либо признака. Тем самым концепция различия теряет свое онтологическое значение, которое оно имело в доктрине структурализма, «инаковость» оказывается «одинаковостью».