Таких ходов мыслей было множество, и все знали: от одиночества и связанного с ним пьянства и впадения в ничтожество страдают сельские врачи, учителя… Это просто массовые профессии, а так если говорить – весь образованный класс был подвержен этой болезни. Одиночество было профессиональной болезнью целых профессий и кругов образованных людей. Те единички процентов сказывались – образованные люди были редки, каждый был одинок и страдал от этого своего изолированного состояния. Люди образованные были одиноки и не могли отыскать ценность и смысл жизни. Сами себе они были лишние.

И вот у нас два социальных полюса. Малообразованные люди помимо обычных и естественных забот о выживании заражаются недовольством социальной несправедливостью, образованные люди страдают от одиночества. Это было очень богатое на возможности развития противостояние. Тут тебе и букет движений за равенство – от феминизма с антиколониализмом до социалистических идей и до строения национальных государств. Тут и букет художественных направлений, и социальные движения типа хождения в народ, примерно в одно время проявившиеся что в России, что в Америке. Из напряжения между этими социальными типами очень многое выросло.

Прошло сто лет. Образованных людей больше нет, причём нет не в качестве конкретных личностей – нет такого социального типа. Это вообще ни о чём – «образованный человек». Кто такой? Вот образованный, экскурсии у туристов ведёт. Вот образованный, геолог, занимается мелким мебельным бизнесом, шкафы проектирует и сколачивает; а вот химик, по образованию химик, работает программистом; вот биолог, работает менеджером. И так далее… Вообще нет этого противопоставленного малообразованным и недостаточным интеллектуально людям типа – сейчас все образованные, все достаточные интеллектуально, второй полюс исчез. И при этом в возникших однородных (по образованию) народных массах чудесным образом сплелись душевные черты прежних социальных типов. Мутное, сопящее недоверие к окружающему, полное непонимание происходящего, готовность верить в любую дичь и сомнение в чём угодно – от одного полюса. И серое одиночество – от другого. Одинаково свойственны каждому.

Кажется, эта гомогенная масса, получившаяся после нескольких этапов социальной редукции, упрощения, – должна разойтись по каким-то новым полюсам. Сейчас она расплывается по площади без существенной дифференциации – радужные разводы мод и увлечений не создают различий. Прежнее общество со стороны производства описывалось как индустриальное, а в социальном – это было общество массовое, общество большинства. Сейчас это общество разложилось, возникло общество множества меньшинств, которые ни в каком, кроме численного (для выборов) смысле не составляют большинства.

Это совсем новая социальная реальность – общество, в котором не означено понятие большинства. Это ведь важнейшее социальное качество – то, что большинство в обществе есть. На нём основаны политические выборы. Предполагается, что политические противоречия можно решить мирным путём, путём игрушечной войны. Если б стороны политического конфликта воевали, победила бы та сторона, за которой численное преимущество – «бог на стороне больших батальонов». Поэтому можно не воевать, создавая чудовищную массу страданий, а просто посчитаться – за кого больше. Это мирное решение противоречий основано на том, что численность армии определяет её силу, и потому в обществе чрезвычайно важно существование большинства – оно указывает, куда двигаться, потому что сильнее.

Но если в боевом столкновении численность населения больше не оказывается решающим фактором, а решают совсем другие условия, скажем, технологические, или экономическое преимущество – в чём смысл решения большинства? Большие батальоны уже не решают дела. Если социальная структура разложилась таким образом, что понятие большинства больше не означено, существует множество совсем маленьких групп, которые в очень многом между собой не согласны, так что нет существенного смысла в партиях, призванных объединять несогласных в частностях одиночек – разногласия столь повсеместны, люди настолько различны, что нет никакого смысла в «большинстве», там никого нет, есть только конкретные люди, время от времени объединяющиеся в небольшие группы. А тогда что значат выборы? И референдумы?