Социализация, воспитание людей таким образом, чтобы они были пригодны для существования в данном типе общества, порождает людей с разным устройством. По мере того, как в обществе меняется состав и функции образующих его социальных машин, сменяется и антропология. Люди имеют самый разный социальный облик. Недавно, в конце XX века, произошло очередное значительное изменение в общественном устройстве, и люди изменились. При этом они, как это обычно бывает, не знают, что изменились, имевшиеся у них знания об устройстве общества и обитающих в нём типах людей уже непригодны.

Понять происходящие изменения можно, если немного отодвинуться во времени назад, посмотреть на прошедшие изменения. В XIX в. Россия была сословным обществом, и этому соответствовало значительное количество типов образования. В России существовали разные образовательные учреждения, разные по функциям, по принципиальному устройству, а не только по специализации. Устройство художественного училища, кадетского корпуса, ремесленного училища, университета было очень разным. Этому разнообразию соответствовало разнообразие населения – сословия порождали совсем разные типы людей. Общество содержало огромные массы малограмотного населения – преимущественно крестьян – и резко от них отличных граждан с высшим образованием, образованного класса. Этих образованных были единицы процентов. Численно массы несоразмерны, если говорить «в среднем», можно не обращать внимания на крайне небольшую долю образованных. Но типологически это два совсем разных типа – образованные люди и необразованные. У них разные манеры поведения, ценности, у них разные картины мира, и в одних и тех же обстоятельствах под влиянием одних и тех же воздействий они ведут себя совершенно различно.

После революции произошло упрощение социальной структуры, в частности по отношению к образованию. Государство создало единую образовательную систему, избежать образования было нельзя, и все подвергались однотипному воздействию. Разнообразие образовательных учреждений резко сократилось – как и общее разнообразие общества. Это произошло не сразу, остатки старого общества долгое время вносили разнообразие в эту картину социальной жизни, но потом общество справилось и произвело гомогенный продукт – однотипное население, получающее однотипное образование. Однако некоторое небольшое различие, создаваемое средним и высшим образованием, всё ещё сохранялось. Существовала «советская интеллигенция», очень странный общественный слой, выделенный по большей части именно типом образования. Помимо этого образовательного деления широких масс, существовали лишь различия, диктуемые местом обитания (деревня и город), а также местом в иерархии власти.

В современной ситуации произошло ещё одно упрощение. Под влиянием различных причин (значительное увеличение потока поступающей информации, потери социальной значимости образования и т. п.) образование исчезло. Формально образовательные институты сохраняются и функционируют, но в обществе не является более существенным деление на образованных и необразованных. Сохраняется лишь деление ситуаций. То есть встречаются ситуации, где один из участников что-то по делу знает, а другой – нет. Но это не деление людей, а деление ситуаций, люди же одинаковы – образованных больше не существует.

С потерей этого различения – образованных и необразованных – исчезло и понимание различий в культуре. В сфере права и экономики сохранилось понимание различий, в современном обществе легко понимают «это сильный человек, у власти» и «это богатый человек». А понимание культурных различий лишилось основы. Нет понимания уровня и иерархии. Обычно эту черту понимают неверно: мол, современные дети (и люди в целом) свободны от авторитетов, они свободно высказываются на любую тему, их не заткнуть. Но это не проявление свободы, это неспособность увидеть иерархию, увидеть уровневость. Люди в целом – и дети – в таком обществе не способны видеть разницу уровней, воспринять качество, они мыслят лишь количественный подход. Это «невидение» культурной иерархии и непонимание природы авторитета сказываются и на мышлении. Например, видят количество ошибок, могут сказать, что их много или мало, но не способны оценить их качественные различия. То есть понимание «степени ошибочности» уходит. И так в любом отношении, уход понятия о качестве сказывается как на социальном, так и на интеллектуальном поведении: это следствие цифровой революции.