– Препараты отличаются? Какой «Атлантис» лучше – наш или альтернативный?

– Лучше, хуже – это субъективные суждения. Это как спор про плацебо и гомеопатию. Они действуют по-разному, но, словно вьющиеся тропинки, приводят к одному результату. Детальное сравнение провести невозможно.

«Вдруг это и есть тот самый знак свыше?», – размышлял Сергей, возвращаясь в свой кабинет. Образ альтернативной кухни направил мысли к собственному холодильнику, в котором сегодня утром мышь повесилась. Лень готовить… Надо что-нибудь придумать с ужином. Сергей решил поинтересоваться, как обстоят дела с блюдами на скорую руку в далёкой Швейцарии и обратился за советом к Безродному.

– Там всё основательно, на ходу есть не любят, – включил гастрономического гида Сергей Сергеевич. – Фондю, рёшти, сыры, телятина, макаронная запеканка. Вообще, швейцарская кухня – это салат из итальянской, немецкой и французской. А что, простая шаурма в рот уже не лезет, экзотики захотелось?

– Просто лень готовить, – признался Сергей.

– Время с каждым днём ускоряется и выходит всё дороже. Я частенько в одном ресторанчике тут неподалёку ем, «Чердачок» называется. Рублей в пятьсот полноценный ужин выходит. И не макароны с сосисками какие-нибудь.

– Звучит подкупающе. Покажешь?

– Запросто.

В половине седьмого они уже устроились за дальним столиком в небольшом уютном ресторане «Чердачок», который и в самом деле расположился на чердаке старого трёхэтажного кирпичного дома, отделанного в новомодном стиле лофт. Через высокое окно можно было наблюдать за уличной жизнью городского муравейника, оставаясь незаметным и словно возвышаясь над круговоротом будничной суеты. Внизу, выхватываемые светом уличных фонарей, медленно вальсировали пушистые хлопья снега, погруженный в хлопоты народ торопился с работы по своим тёплым домам. В ресторане было немноголюдно. Как и обещал Сергей Сергеевич, цены оказались вполне гуманными. Приличная порция наваристого густого гуляша, салат с тунцом и чай обошлись в пятьсот рублей. «Можно спокойно иногда тут ужинать, кошель стерпит», – одобрил мероприятие внутренний казначей. На стене висел большой телевизор, по которому крутили «Властелина колец». Как раз в этот момент на фоне зловонных болот, скрывающих жертв великой битвы древности, терзаемый играми разума Голлум декламировал глубокомысленное стихотворение: