Что ж, фундамент – это уже половина дела.

Новожилов смирился со странным исчезновением любимой и так запавшей в сердце секретарши Лены Христенко и даже признал тщетность попыток отыскать её след. Разожжённый огонёк в душе горел с каждым днём всё тусклее. Рутинные серые будни поглощали всё больше радости, безжалостно обесцвечивая чувства и эмоции начальника отдела. Сергей старательно гнал прочь мысли о бессмысленности теперешнего существования. Если люди рождаются на свет – это кому-то и зачем-то нужно, должна быть какая-то цель. Он лелеял надежду рано или поздно нащупать конец волшебного клубка, который выведет его на правильный след, даст новый смысл. Нужен лишь знак, крохотная подсказка, проблеск в кромешной темноте. Или понимание, что темнота эта не так кромешна…

Друзья и коллеги порой замечали вершину сумрачного айсберга самокопаний на лице начальника отдела, но на все приглашения на праздники, в кино и на концерты, в бары, клубы и походы Новожилов вежливо отнекивался, не желая сворачивать с намеченного пути поиска собственных смыслов. Страданиями душа полнится – решил он. Это тоже путь, и у него тоже рано или поздно должна быть конечная точка. Нужно лишь не отступать от принципов и держать глаза открытыми.

Утро понедельника выдалось отвратительно промозглым. Ночные сирены не дали выспаться и испортили всё впечатление от выходных. Холод, грязь и слякоть зимы словно проникали под кожу и въедались в душу. Но в кабинете его уже ждал горячий кофе и пара аппетитных бутербродов с сервелатом. Любовь Максимовна полностью освоилась в новой для себя роли секретарши и даже привнесла в неё какую-то материнскую частичку. Порой она словно читала мысли и угадывала настроение, что делало работу начальника отдела максимально комфортной. Едва Новожилов расправился с завтраком, в кабинет зашёл Сергей Сергеевич. Отношения между начальником отдела и представителем швейцарского концерна «Дженезис Лабс» заметно изменились и перешли на уважительно-дружеское «ты». Как и говорил директор, Безродный оказался вполне порядочным человеком и интересным собеседником.

– Мне тут коллеги из Швейцарии прислали хороший чай. Настоящий десятилетний шу пуэр, – сказал Безродный и поставил на край стола красную узорную коробочку с золотой лентой. – Успокаивает нервы, снижает градус мыслей. Помогает обрести правильный внутренний баланс.

– Спасибо, чай я люблю, – поблагодарил Новожилов и убрал коробку в стол. Расспрашивать, на каком складе этот шу пуэр пролежал десять лет, он постеснялся.

– Ты в последнее время сам не свой. Глаза потухли, как у старого карася в дедушкином аквариуме, – в самый раз персонажа Достоевского писать. Что, кризис среднего возраста прихватил? Радость жизни потерялась?

– Сам не свой, говоришь? А чей же я тогда? – вяло улыбнулся начальник отдела. – Сергеич, вот как бы ты отреагировал, если бы узнал, что всё вокруг – ложь. Всё, во что ты верил, к чему стремился… Всего лишь бессмысленная суета. И вся твоя жизнь была лишь иллюзией, погоней за нарисованными призраками?

– А что от этого, по большому счёту, меняется? Живёшь-то ты сейчас, а в сейчас никакого «была» не существует. Вчера ты считал свою жизнь настоящей, и всё было хорошо. Сегодня вдруг проснулся не с той ноги и решил, что там была иллюзия, а настоящая жизнь – она какая-то другая. Но где гарантии, что и эта «другая» жизнь завтра не растает как дым? И вообще, может жизнь – это и есть иллюзия? Единственное, на что это влияет, в конечном счёте, – на твои ожидания от «сегодня» и твою самооценку.

– Но ведь была же какая-то цель… Успех, признание, слава. Блеск софитов, зависть друзей, гордость родителей.