– От бисово отродье! Не успеют народиться, как уже по сумкам шныряют! Цыганское племя… – посочувствовала торговка семечками.

– Господи, такая маленькая и одна! Цыганка? Мать то где?

– Та кто-ж его знает? Може, померла… Табор тут за рынком стоял, неделю как снялись и ушли, а девчонку чи забыли, чи потеряли.

– И где же она живёт?

– Я почём знаю? Видать к беспризорникам прибилась. Много их сейчас развелось.

– Так холода надвигаются, погибнет ведь ребёнок!

– Знамо, погибнет, коли милиция не отловит, – пожала круглым плечом торговка.

Ночью сон не шёл к Антонине. Нудный осенний дождь слезами стекал по стеклу. Ветер трепал ветви ясеня за окном. Где-то под этим дождём мёрзла маленькая девочка, совсем одна. Утром Антонина, захватив кусок пирога с картошкой, вновь отправилась на рынок. Долго бродила в толпе, расспрашивая торговцев, пока не догадалась заглянуть в коробки, сваленные в углу у забора. В одной из них нашла спящую девочку. Проснувшись, она смотрела на Антонину глазами испуганного зверька.

– Кушать хочешь? На, возьми, – Тоня протянула девочке пирог, – тебя как зовут?

Девочка, молча, с жадностью ела пирог.

– Где твоя мама?

– Неть, – развела ручками малышка.

– А как тебя зовут?

– Ая…

– Мая?

Девочка отрицательно помотала головой и повторила, сдвинув бровки: «Ая!»

– Рая?

Малышка кивнула.

– А хочешь, пойдём ко мне жить? Я стану твоей мамой, куплю тебе тёплую одежду, ботинки, игрушки, буду варить тебе каждый день кашку и суп. Пойдёшь ко мне?

Антонина протянула девочке открытую ладонь. Та внимательно посмотрела на незнакомую тётю, поколебавшись минуту, осторожно положила свою ладошку на руку Антонины. И пошли они по улице рука в руке. И на душе у Тони было тревожно и радостно. Так в их жизни появилась дочка Раечка.

Фёдор Игнатьевич поначалу сильно встревожился.

– Как так ты её на улице подобрала? Как решилась? Это же не котёнок, ребёнок! Ты же ничего о ней не знаешь! А вдруг мать объявится? Не сейчас, так через годы. Что тогда делать будем? Хоть бы посоветовалась…

– Феденька, я не знаю, что будет потом, но сейчас я не могу бросить её на улице, девочка погибнет! Пусть поживёт у нас, а там жизнь покажет, что делать.

На том и порешили.

Раечка оказалась бойкой, смышлёной девочкой. Она быстро освоилась в квартире, подружилась с Ираидой, обожала перебирать в её комнате бусы, флакончики духов, всякие безделушки на комоде. Вдвоём с Фёдором Игнатьевичем они придумывали массу игр и затей. Антонина шила и вязала наряды для девочки. А уж когда Раечка назвала её мамой, а Фёдора папой, они почувствовали себя совершенно счастливыми, прикипели к малышке всем сердцем. Сбылась их самая заветная мечта.

Тревог и проблем в жизни семьи с появлением Раечки тоже прибавилось. Характер у девочки оказался отнюдь не сахарный. Вспыльчивая, своевольная, независимая, она причиняла приёмным родителям немало огорчений. К тому же она, как сорока, тащила и припрятывала в укромных местах всё, что ей нравилось. Особенно страдала от этой её привычки Ираида, у неё то и дело пропадали любимые вещицы. Немалых усилий стоило взрослым отучить девочку от этой дурной манеры.

И ещё Раечка совершенно не боялась потеряться, могла во время прогулки незаметно уйти и отправиться в одиночку гулять по улицам, и взрослые с ног сбивались искать её. Никакие увещевания не действовали. Она обещала, что «больше так не будет», но всё повторялось вновь и вновь. Антонина стала панически бояться цыган, они снились ей в ночных кошмарах. Завидев впереди шумных женщин в пёстрых юбках, крепко сжимала руку дочки и поспешно переходила на другую сторону улицы.