Сесиль оказалась женщиной лет тридцати. Красивой и непохожей на певичек, которых князь встречал ранее. Платье с воротничком под горло и длинными рукавами. Волосы уложены сзади. Всем своим видом она показывала недоступность.

А зрителей было много. Мужчины и женщины. Не протолкнуться. Среди них выделялся старик, который сидел ближе всех к Сесиль чуть особняком, в то время как остальные преимущественно стояли. Сесиль закончила петь и под одобрительные возгласы, пройдя мимо Вильда, поднялась по лестнице.

Люди стали расходиться, и Вильд подошел к стойке.

– Понравилась Сесиль? – спросил Сибуж, который бездельничал за стойкой.

В кабаке не только не было чего поесть, но и чего выпить тоже не было.

– Понравилась.

– Сесиль многим нравится, вот только ей мало кто.

Старик, посидев какое-то время, встал и тоже поднялся по лестнице. Вскоре он с недовольным видом спустился и ушел.

– Князь Говард. Он из Кесборна. Мог бы и сейчас там жить. А он здесь. Больно ему Сесиль нравится., – произнес Сибуж.

Кабак быстро окончательно опустел.

– Есть хочешь? – спросил Сибуж.

– Конечно хочу.

– Я так и подумал, ты ж свои припасы раздал. Я рыбы раздобыл. Сейчас принесу.

Говоря это, Сибуж направился не в комнату за стойкой, где должна была находиться кухня, а к дверям кабака. Подойдя к ним, он запер двери. И только потом пошел за рыбой.

Довольно большой кусок рыбы подозрительного серого цвета не смутил Вильда. Он с радостью принялся ее жевать. Кроме несвойственного рыбе цвета она оказалась еще и нежующейся. Но Вильд упорно ее жевал. И почти дожевал, когда по лестнице спустилась Сесиль с лампой в руках.

– Тебе понравилось, как я пою? – спросила она, усаживаясь рядом с Вильдом.

– Красивые песни, – ответил он, проглотив последний кусок.

Сесиль рассмеялась.

– Только песни? Обычно на этот вопрос мужчины говорят мне про мою красоту.

Она встала.

– Пойдем. Наверху темно, а лампа есть только у меня.

К этому времени Сибуж потушил все лампы, и кабак почти погрузился в темноту. Согласившись на предложение девушки, Вильд пошел следом за ней. Она шла не спеша, освещая дорогу. Подойдя к своей комнате, которая была ближе к лестнице, чем комната Вильда, девушка открыла дверь и, войдя внутрь, оставила там лампу.

Вильд уже почти прошел дальше к своей комнате, когда его шею обхватили женские руки и развернули. Стоило Вильду обернуться, как Сесиль впилась в него горячим поцелуем. А Вильд… растерялся, совсем такого не ожидав?

– Ты что, никогда не целовался? – спросила Сесиль, отстранившись от князя.

– Целовался.

– У тебя есть невеста?

Эти слова Сесиль напомнили Вильду про Горди. Нет, он не забыл Горди. И не забудет. Однако события последних дней отодвинули Горди куда-то далеко, сделав боль при воспоминаниях о ней не такой острой.

– Нет, нет невесты.

– Я не понимаю, почему ты тогда такой робкий. Зайдешь? – спросила девушка, встав у входа в свою комнату.

Эти слова не соответствовали тому впечатлению, которое сложилось у Вильда о Сесиль. Раньше она казалась такой неприступной, недоступной, а сейчас…

Все последние мысленные попытки Вильда превратиться в чудовище не увенчались успехом. И теперь он мог проверить это наяву. Отбросив все сомнения и страхи, Вильд шагнул к ней и крепко поцеловал. Девушка сразу же ответила ему взаимностью и, схватив, затянула в свою комнату, захлопнув за ними дверь.

Спал ли Вильд этой ночью? Ответить на этот вопрос он не мог. То, что происходило, когда он не спал, это он помнил хорошо. А вот сколько спал – этого он не помнил. Он не превращался в чудовище. И это было единственным достоинством ошейника. Этой ночью это достоинство перевесило все недостатки ошейника. Вильд даже начал сомневаться, нужно ли ему его снимать.