Повара воткнули в рыбину – в упругие бока – трезубцы, ловко подняли её над собой и понесли со сцены.

Надо же где-то трудоустраивать профессиональных спортсменов и актёров!

Я оглянулся, смотрю вниз: прыгуньи уже нет на воду. Море – до горизонта – играет солнечными осколками, а прямо подо мной – они похожи на булыжную мостовую.

Наверняка, чемпионка Европы или мира. Сигануть с высоты десятиэтажного дома… Раза два в месяц… Даже раз, если по очереди… Это должно оплачиваться по сверхтарифу. А дальше что? Капитан наймёт новенькую…

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться к своему лежаку. Рядом – девица в тельняшке, из тех, что сидели на авансцене. Кажется, та самая, что вчера разливала нам шампанское. Улыбается мне.

– А вас не бросают с корабля? – и я ей.

– Боже упаси, – она смеётся, и в щеках у неё не то ямочки, не то морщинки. – У меня другие обязанности.

По возрасту она мне дочь.

– И в чём ваши обязанности? – да, она: эта юная грудь в синюю полоску мелькала вчера у меня перед носом.

– Не спрашивайте. У меня тысяча задач.

– А что эта прыгунья… хороший у неё заработок? Или они не всегда выныривают?

– Об этом не положено говорить, – по её лицу пробегает тень беспокойства, но она снова улыбается приветливо. – Вам нравится на корабле?

– Нормально. Я, честно говоря, не нуждаюсь в таких развлечениях.

– Вы не любите развлечения?

В её голосе улавливаю иронию. Она вкладывает иной смысл в это слово? И права: Бог нам дал секс, чтобы скрасить скуку будней.

– Я имею в виду – сигать с крыши.

– Ах, с крыши… А я подумала, вообще не любите развлечений.

Она развернулась ко мне так, чтобы я полюбовался её грудью.

– Как вас звать? – я поддаюсь её очарованию и это мне нравится.

– Руса. Можно Руся.

– Редкое имя. А меня Эд.

Звучит на 20 лет! Ну, на 30. Почти её ровесник.

– Человека нужно развлекать, чтобы он не успел задуматься, – а глазки так и шарят, оценивая меня.

– Это кто придумал?

– Это такое правило у нас на лайнере.

– А о чём у вас не велят задумываться?

Она смущённо передёрнула плечами и засмеялась:

– О чём, о чём… О деньгах!

Стоит передо мной, смотрит в глаза, касается грудью.

– Хорошо, мы не будем ни о чём задумываться, – обнимаю её за плечи и хочу прижать к себе, но она упирается руками мне в грудь.

– Не здесь и не сейчас.

Размыкаю объятья.

– А когда?

– Я приду поздно вечером. После концерта.

– Моя каюта 4071. Запомнишь?

– Я знаю.

– Знаешь?

Она смущённо отводит глаза.

– До встречи!

Под полотенцем забулькал телевизор. Снимаю с него попону. Не то чтобы из интереса, а машинально, поскольку неприкаянно вращаюсь по каюте, весь в мыслях о новой знакомой.

На экране – капитан, в белой фуражке. И ещё одна голова – лицо с благородными брылами, с рыжевато-пепельной шевелюрой, серые глаза смотрят испытующе прямо на меня.

– Дорогие пассажиры! Завтра мы станем на якорь вблизи Острова Счастья. Это – цель вашего круиза, а мы верно служим исполнению ваших желаний.

Капитан мне кого-то напоминает. Пожалуй одноклассника. Взрослые говорили про его семью, что они очень богаты. Он жил на соседней улице. Мы, мальчишки, завидовали ему: у него единственного из нас был мотоцикл и ни какой-нибудь драндулет, а шикарный голубой ижак… Сыном этого одноклассника по возрасту капитан может быть вполне.

– А так как продолжительное стояние на якоре…

– Вблизи Острова Блаженства, – вставил брыластый.

– Да, посещение Острова Счастья, – продолжает капитан, – всегда связано с разнообразными замешательствами…

– Особенно с ностальгией и маниями, – подсказал брыластый.

– Вы будете нуждаться в психологической поддержке, – продолжает капитан. – Вот почему я представляю вам нашего психиатра… психолога…