Первые лучи солнца осветили стан чёрных воинов. Кто-то уже встал и сидя оглядывался, вспоминая, по всей видимости, вчерашнее веселье. Часть жутковатых "лошадок" стояла в реке, по колено в воде, остальные либо ещё лежали, либо бесцельно, бродили вокруг лагеря, периодически рыча друг на друга, бросая при этом свирепые взгляды красных глазок. Понемногу дикари приходили в себя, шатаясь шли к реке, потом вновь разводили огонь, чтобы согреть воду и сделать плотную трапезу, так как максимально насытившись с утра, воины, до самого вечера, уже не будут отвлекаться на еду. Совершенно случайно, один из дикарей, бросил ещё затуманенный взгляд туда, где поодаль, ближе к воде, стояли две телеги и только сейчас, они увидели, что купольная клетка пуста. Воины возбуждённо зашумели, махая при этом длинными руками, бросились осматривать ближайшие заросли, нашли следы на песке и четверо всадников, прихватив с собой верёвки для пут, не мешкая бросились в погоню.

Беглецы продолжали путь и уверенные в том, что их непременно будут искать, двигаться старались как можно быстрее. Они забыли про голод и накопленную усталость, только Иван, изредка, бегал к реке, чтобы наполнить сосуд с водой. Он хотел добраться до места их последнего с Настей ночлега, а женщина и девочка жестами объясняла, что идти им ещё три дня и три ночи. Периодически они останавливались, осторожно выходили на берег и вглядывались в его даль, ожидая увидеть погоню. Всадников заметил Гладков, уже ближе к вечеру, когда, в очередной раз набирал в сосуд воду. Точнее, непонятные, далекие силуэты, которые и оказались их преследователями. Иван, пригибаясь к земле, добежал до кустов и не теряя времени, беглецы, поменяли направление, чтобы направиться в глубь суши, туда, где их укроют лесные деревья. Опережая темноту, они нашли место ночлега в углублении, под старым деревом, покрытым, как периной опавшими листьями и всевозможным лесным мусором. Оставив женщин в относительной безопасности, Иван сказал Бобби охранять дам, а сам вернулся к берегу и спрятавшись за густым кустарником, принялся наблюдать. Берег был виден только в определённом ракурсе, но, чтобы осмотреть всю береговую косу, нужно было подойти к воде, а значит дать себя заметить, поэтому Гладков решил ждать, по крайней мере до заката. Прошло, примерно, пару часов, как вдалеке послышалось фырканье верховых и через некоторое время по берегу, в обратном направлении, проехало четверо всадников. Иван облегчённо выдохнул, дождался, когда всадники удаляться, вышел на сумеречный берег, убеждаясь в том, горе-преследователи превратились в еле заметные точки. Затем он почувствовал дикий голод и быстро направился в лес, надеясь не заплутать в наступившей полутьме.

Когда женщины остались одни, они пробовали общаться, понять друг друга, преодолеть барьер непонимания, но он был крепче каменной стены, за которой находилась совершенно другая цивилизация будущего. Настя узнала имена новых знакомых, но, чтобы их произнести, нужно было, наверное, завязать свой язык "бантиком". После всех неудачных попыток, она решила называть женщину – Джия, а девочку – Гелла, что, хоть и отдалённо, на наш язык, но всё же напоминало их настоящие имена. Как, она и предполагала, Джия являлась матерью Геллы. Они же, в свою очередь, после таких же провальных экспериментов выговорить Настино имя, назвали её, как и Ивана на свой, заковыристый лад. Наступила ночь, становилось зябко и голодное тело, не согретое пищей, дрожало в мелком ознобе. Яркие звёзды и голубая луна, уже почти полная, казалось, не только освещали бледные лица, а в отличие от солнца, несли на землю холод. Чтобы стало хоть немного теплей, они сели рядом, положив руки на собаку, которую расположили в центре. Спать никто и не думал, не смотря на прошлую бессонную ночь, настойчиво терзал голод, а ко всему прочему Настя переживала за Ивана. Только сейчас она всерьёз задумалась, о том, что это не сон, не игра и всего лишь несколько дней назад, она была обычной девушкой, самого стандартного русского городка, а сейчас она в другой эпохе и смотрит на необыкновенных, непривычных для нас, существ этого времени, и как не поверить в эту фантастику. Полёт её мыслей прервал, выплывший из темноты, Гладков.