«Дзынь». Створки лифта поехали в стороны.

– А вы какой-то работник? – вдруг прозвучал вопрос.

Мэтт уже занес ногу над порогом, но остановился.

– Может, массажист? – продолжил консьерж. – Только ничего не подумайте. Мне просто интересно.

Массажист…

Для красочности не хватило выстрела в висок.

Мэтт сильно сжал челюсти. Только бы не закатить глаза, нужно держаться изо всех сил. Когда-то это уже было. Давно, лет десять-двенадцать назад, когда перед совсем еще молодым Мэттом разделась женщина за сорок. Кажется, она жаловалась на ужасную зажатость в плечах. Он и сейчас помнил цвет лямок её белья. Нежно фиолетовый…

Пауза затянулась, чёрные глазки пытливо вглядывались в него. Лифт за спиной нетерпеливо закрылся снова. Ответ. Нужен ответ. Мэтт открыл рот, чтобы откашляться и… Стеклянная дверь резко открылась, в холл ворвался вихрь сквозняка. И еще один вихрь. Длинноногий, в кожаных брюках, кожаной куртке и толстом шарфе. Стук каблуков разбил хрустальную тишину и эхом отразился от стен холла.

Слава Богу!

Рабочее время начало отсчет.

Консьерж отскочил от стойки и круто развернулся.

– Сеньорита Шетти! А вот и вы!

Он спиной ощутил, кто конкретно вошел в здание? Амрита не глядя прошла вперед, сосредоточенно печатая что-то на экране смартфона. Собранная, пунктуальная, резкая. Она быстро поравнялась со стойкой, даже не стрельнув глазами по сторонам.

– Здравствуй, Рикардо, – прозвучал отстранённый ответ.

– Хороший сегодня денечек, да?

Тёмная голова всё-таки поднялась. Взгляд мгновенно нашел парня, а на лиловых губах появилась улыбка. Тёплая.

– Да, неплохой, – кажется, она не заметила третьего человека. Но вот будто почувствовала, что рядом есть кто-то еще. Её взгляд метнулся к лифту, и идеальные брови выгнулись. – Мэттью. Вы уже здесь.

Прозвучало, как приговор. Испугалась, что её улыбку заметит тот, кому не следовало? Мэтт спрятал шапку в карман и заложил руки за спину.

– Да. Это я.

– Замечательно.

Конечно, замечательно. Для неё это пытка, какое бы безразличие она ни демонстрировала. И чем быстрее пытка закончится, тем лучше. Каблуки достучали до лифта, остановились рядом. Мэтт снова надавил на кнопку, и створки начали разъезжаться. Хорошо, что никто с верхних этажей не захотел уехать прямо сейчас. Дожидаться нового рейса было бы мучительно. Девушка шагнула в кабину, Мэтт зашел следом и остановился плечом к плечу в кожаной куртке. Амрита вытянула руку и нажала на этаж. Перед тем, как створки сомкнулись, по холлу, как легкий ветерок, пролетел шепот:

– Маттео… Красиво звучит…

Кабина дёрнулась и медленно заскользила вверх.

Кажется, смысл странных взглядов стал проясняться. Мэтт снова сжал челюсть. Справа раздалось сдавленное фырканье, которое тут же безжалостно заглушили кашлем. Будто эта уловка могла кого-то обмануть. Сама тактичность, боже! Мэтт покосился в сторону девушки: она приложила кулак к губам и отрывисто прочистила горло.

Внезапный приступ кашля вдруг отступил. Амрита задрала голову и посмотрела на табло, где тройка только что сменилась четверкой. Не знаешь, куда деть взгляд в лифте? Смотри на табло.

– Если не секрет, сколько вам лет, Маттео? – прозвучал вдруг безучастный вопрос.

Какое деланное безразличие. Браво!

– Тридцать три, – Мэтт опять заложил руки за спину и тоже поднял взгляд к сменяющим друг друга цифрам. – Это есть в моём резюме.

– Понятно… – протянула девушка. – И так происходит все тридцать три года?

Дротик попал в цель. Язва. Пора бы на неё разозлиться, давно пора, но вместо этого губы Мэтта дрогнули, и он тут же постарался вернуть себе серьёзность.

– Нет, – он коротко повёл плечом. – Сначала я нравился преимущественно бабушкам и тёткам.