Надежда шла навстречу Валентину, держа руки в карманах цветастого халата. Было похоже: женщина окончательно проснулась; она выглядела вполне бодрой. Валентин спросил:
– Вы в порядке?
Надя узнала в мужчине Петушка, улыбаясь, ответила:
– Приставать, мужчина, нету смысла.
– Какие глупости! – ответил Валентин и, демонстративно отвернувшись от неё, направился в свою палату. «Но бывает и хуже» – признался себе Валентин, теряясь в темноте комнаты. Через некоторое время он вышел встревоженным. Навстречу, шаркая подошвами стоптанных сандалий, двигался сам Григ.
– Плохи дела у соседа – сильно стонет, – Валентин торопил Грига жестом, указывающим на соседнюю палату.
Григ, не вынимая рук из карманов халата и ничего не говоря, повернул на стон, доносившийся из открытых дверей палаты №7, вошел в темноту. Палата быстро осветилась. Через несколько минут он вышел, оттолкнул от дверей Валентина, устремляясь в направлении ординаторской; его крик прорезал тишину – «На операцию!»
Ожил коридор, наполняясь голосами, быстрыми шагами, бряцанием колес каталки и воем проснувшегося лифта.
Валентин остался стоять, но ему страстно захотелось поучаствовать в спасении соседа – влиться в этот профессиональный поток, стать живительным его ручейком, он даже начал задыхаться от этого святого желания сопричастности, захотел ответственности и борьбы. Он, уставший от ответственности адвокат, уже десяток лет мечтал от нее освободиться. «Но – кому ее передать? Если бы был верующим, то не нужно было бы думать так. Ответственность не передают. Она сама удаляется к Создателю – откуда ее и направили».
Глава 8
Утром – сразу после завтрака красивая бойкая постовая сестра из тех редких медсестер, которым до всего есть дела, появилась в проёме дверей в иссиня белом халатике и звучным голоском пропела имя Валентина, затем сделав паузу, прокричала: – К вам пришла жена на свидание!
Валентин немедленно откликнулся. Постовая сестра уже спиной услышала этот отклик и мелкими шажками, на цыпочках, словно на коньках, побежала—покатилась дальше. Валентин забеспокоился: «Только что из дома, и вдруг жена…» Перебирая всех возможных посетительниц, не спеша побрел спускаться с пятого этажа. Сквозь стеклянную дверь лестничного проёма увидел супругу, других посетителей не было. Супруга одета по спортивному, улыбается игриво и выталкивает навстречу из—за спины черный дипломат.
– Подарок тебе, дорогуша! Не поверишь! Только давай выйдем на улицу.
Валентин берёт под руку Галину и они выходят на крыльцо хирургического корпуса.
– Оставить дома не могу. Придумай где сохранить, – Галина, плотно прижимаясь к мужу, потянула его за собой по скользким ступенькам крыльца.
– Что это? – с опаской в голосе высказался Валентин, рассматривая на ходу чемоданчик.
– Валечка, это – наш самый большой в жизни приз!
Галина поискала глазами укромное местечко. Среди кустарников с жухлой листвой увидела летнюю беседку, направилась туда, заманивая мужа. Они присели на лакированную лавку, пахнущей заботой и вниманием. Валентин шумно вздохнул, прислушиваясь к внутреннему состоянию.
– Не буду подробностей рассказывать. Деревенские собрали кучу денег, – простучала дробь кулачками изящных пальчиков по блёклой поверхности дипломата, – конспиративно тихо, с расстановками, продолжила, – оказывается, долго деньги собирали для колдуньи.
Валентин заволновался, предвосхищая или опережая все остальные эмоции:
– Сколько раз говорил, что не буду я в такие дела ввязываться!
– Я же сказала – эти деньги для колдуньи! Но передать должен ты, потому что это касается нас. Пусть она, наконец, снимет с тебя своё проклятие. Вся ж деревня кукарекает. Мы – то в городе больше живем, а они устали жить каждый день в курятнике.