— Почему же, ваша светлость, вы поцелуй там, в часовне, не взяли? — ведомая всё тем же странным азартом, спросила я.

Он медленно повернулся ко мне всем корпусом, в его глазах вспыхнул тёмный огонёк. Я покраснела, но глаз не отвела. Мне правда было интересно.

Герцог посмотрел на мои губы, и я плотнее закуталась в плащ. Как он сказал? Он всё время помнил о том, что видел. И что этот плащ сейчас скрывал… От этого признания мне стало… Я почему-то сжала сильнее бёдра, но разобраться в том, что чувствовала, не успела, герцог ответил:

— Я не хотел тебя ещё сильнее пугать. Ты и так была в лютой панике. Признаюсь, не думал, что мне придётся брать в жёны кого-то силой, да ещё и скручивая боевыми заклятиями.

— Зачем вам вообще понадобилось брать меня в жёны? — задала я мучивший меня вопрос.

Он ответил не сразу.

— Ты мне понравилась, — пожав плечами, просто сказал он. — Я захотел тебя защитить. Твой дядя вляпался в дерьмо, я его давно предупреждал, что он ходит по краю. Ты очень красива, и без покровительства семьи совершенно беззащитна. Не король, так кто-то другой прибрал бы тебя к рукам.

Чувствуя, как краснею от удовольствия — он назвал меня очень красивой — я ляпнула:

— Но меня прибрали к рукам вы!

Герцог нахмурился, сжал челюсти.

Мне вдруг стало страшно. От него повеяло мрачной, опасной силой.

В узком пространстве кареты я почувствовала себя словно в клетке с могучим хищным зверем, который по какому-то недоразумению ещё не сожрал меня целиком.

Я отодвинулась от него по сидению в угол кареты, вжавшись в стену, покосилась на ручку дверцы.

Герцог наклонился, упираясь ладонью в панель, отсекая меня от двери.

— Если ты выпрыгнешь из кареты на ходу, — сказал он, — я сделаю окончательный вывод о твоих невысоких умственных способностях и полном отсутствии инстинкта самосохранения. Со всеми вытекающими.

— Вытекающими куда? — прошептала я, совершенно не осознавая смысла произносимых им и мною слов.

Он молча нависал надо мной, а я… Я снова посмотрела на его губы.

— Великие силы, Лия, — выдохнул он, — как же ты смотришь на меня, предупреждал же. Бездна!

В следующий миг он встал, дёрнул меня за бёдра на себя. Я упала спиной на сиденье. Длинные сильные пальцы сжали запястья моих обеих рук, другая его рука придавила мой лоб.

Его жёсткие губы смяли мои в грубом, требовательном поцелуе.

Мои сжатые запястья, его холодная ладонь на моём лбу, его жёсткие губы на моих губах.

Лёгкий укус, давление языка.

Ошеломлённая внезапным натиском, я съёжилась, надеясь, что это быстро закончится.

Почему это людям нравится?

Вдруг я поняла, что что-то изменилось.

Рука, давившая на лоб, теперь поглаживала мои волосы.

Герцог отпустил мои запястья, распахнул плащ, провёл кончиками пальцев по голому животу, между грудей, погладил шею.

Его губы, такие же настойчивые, уже двигались иначе, медленно вбирая мои губы.

Он надавил большим пальцем мне на подбородок, приоткрывая мой рот, его язык бесцеремонно проник внутрь, захватывая мой в порочный танец.

Я и сама не заметила, как приняла его ритм, подчинилась его ласкам.

Сначала робко, а затем всё смелее я повторяла за ним движения, с удивлением осознавая, что мне всё больше и больше нравится.

Вдруг я потянулась всем телом, прижимаясь к нему, и я ощутила его улыбку на своих губах.

Он остановился, легко коснулся губами моих губ.

— Рядом с тобой, проблемы с контролем ещё и у меня, — улыбаясь, произнёс он.

Я несмело ему улыбнулась, нащупала распахнувшиеся полы плаща и медленно свела их на груди. В голове — ни одной мысли. Я лежала и продолжала на него смотреть.

Герцог снова провёл пальцами по моим волосам, выпрямился и помог мне сесть.