Патрон улыбнулся шире, обнажая бурую пасть с кривыми острыми зубами, похожими на наспех побеленные колышки.

– Присаживайся на пенек, что ты как неродной, – прогремел его низкий, шипящий голос, в исполнении которого представлялись только угрозы и проклятья.

Роса послушно завертелся, выискивая пресловутый пенек. Тот медленно хромал из-за кустов.

Агг’раштавар довольно цокнул языком, когда птицелюд наконец уселся. Патрон на мгновение вернулся к развешиванию белья, но неудачно ткнул громадным когтем прямиком в середину простынки с разномастными цветочками. Образовавшийся рваный лоскут намекал, что не стоит отвлекаться на дела во время разговора.

– Ничего страшного, – ласково прорычал он то ли Росе, то ли себе, – попрошу Вильниру поставить заплатку. Лоскутные одеяла сейчас в моде!

– Ты помнишь Вильниру? Пикси, фиолетовые волосы, огромные зеленые глаза, крылья в горошек? Нет? – обратился Агг’раштавар непосредственно к птицелюду, снова вжавшему голову в плечи. – Кудесница! Такой ровный стежок еще поискать надо!

– Я здесь ни с кем не знаком, – отозвался Роса.

Добрая насмешка сверкнула в пылающих магмовым огнем глазах Агг’раштавара. Его лицо, испещренное острыми костяными выростами, можно было назвать хитроватым, насколько это возможно для проклятого с рождения существа.

– Какой у тебя вопрос? – внезапно покровитель переменил тему. – Ты пришел сюда не для того, чтобы слушать о моих хозяйственных делах.

– Они долго едут, – заелозил на пеньке Роса, – и я не совсем понял, что мне надо делать.

Агг’раштавар вздохнул. Он склонился, тяжело усаживаясь в позе лотоса напротив птицелюда, и даже так уровень его глаз оставался выше небольшого хохолка на голове Росы.

Птицы с мелодичным чириканьем спикировали на рога Агг’раштавара, как только он начал рыться в нагрудном кармашке фартука. Когда он раскрыл ладонь с семенами и ягодами, пернатые заголосили ниже, налетая на угощение. Иногда они промахивались и клевали костяные шипики на руке благодетеля, из-за чего Агг’раштавар жутковато хмурился.

Он еще и посмеивался, но Росе все равно было не по себе из-за ужасающего оскала покровителя.

– Их задержали, – наконец вымолвил Агг’раштавар сквозь смех, подразогнав щекочущих ладонь птиц, – но вскоре они поедут к форту Колберри. Не забирайся далеко в чащу, сейчас самое время выйти к дороге и явить им свою полезность.

– Как? – Роса склонил голову в непонимании.

– Ну… – Агг’раштавар всеми силами пытался показать, что вопрос не поставил его в тупик, – предложить помощь.

– Какую? – не сдавался птицелюд.

– Творение полезных дел – это сложная задача, Роса. Страждущие нуждаются в руке помощи, иногда даже не осознавая нужды и своего бедственного положения…

– Я тоже не знаю, в каком положении они оказались, – прервал поток мыслей Роса, – чего уж там, я и их-то не знаю. Как их зовут хотя бы?

Агг’раштавар выглядел обескураженным.

– А я не говорил? – робко спросил он.

Роса помотал головой, и его покровитель сник еще сильнее.

– Дырявая моя голова, – вздохнул Агг’раштавар, – совсем замотался. И какой я покровитель после этого?

Наступило неловкое молчание, прерываемое редким жалобным птичьим попискиванием. Все вокруг: трава, простыня, деревья, даже пенек под Росой – грустно посерело, перенимая настрой Агг’раштавара.

Роса притаптывал лапами землю, сперва не решаясь вклиниться в момент слабости. Но драгоценное время безвозвратно ускользало, а покровитель так и не вернулся из пучины нахлынувшей меланхолии. Птицелюду подумалось, что такими темпами он не успеет выйти из леса к дороге.

– Это легко исправить, – наконец произнес Роса, когда спина уже начала затекать от сидения, – вы мне только скажите, как они выглядят и что мне надо сделать.