– С чего ты решила? – прозвучало это, не то как проверка, не то как издевка. Мне стало обидно, и я сухо ответила:

– Здесь воздух другой, – и отъехала назад.

Карл улыбнулся, резко повернул вправо, пустился галопом и крикнул мне уже на ходу:

– Догоняй!

Тогда я почувствовала, будто бы меня ударили по лицу чем-то холодным. Я крепко сжала поводья, развернула лошадь и помчалась за ним. Мы скакали с каким-то диким остервенением, не обращая внимания на ветки, которые норовили хлестать нас по лицу, с трудом виляя между деревьями, перепрыгивая через бурелом. Разум совершенно покинул меня – это была безумная гонка. Карл оставался впереди, и я решила во что бы то ни стало догнать его. С присущим только раздраженному подростку упорством я гнала своего жеребца вперед, заставляла его прыгать через очень высокие кустарники. Я чувствовала, как ветки рвут платье, больно царапая кожу, но не останавливалась.

Местность становилась знакомой, и вскоре слева мелькнул охотничий дом. Здесь мы обычно слазили с лошадей, так как дальше дорога становилась труднопроходимой даже для пешехода. Мне не сразу удалось остановить жеребца, который вошел в ритм гонки. Когда у меня получилось, Карл был далеко впереди.

Лошадь тяжело дышала. Сердце в моей груди сжалось, когда я увидела поцарапанный корпус бедного животного. Мне стало очень стыдно. Я обняла лошадь за шею, прижалась щекой к горячему, взмыленному телу и заплакала. Не знаю, сколько прошло времени, когда я наконец успокоилась, взяла жеребца под уздцы и медленно направилась в сторону поляны. Мои царапины саднили, платье было порвано и немного запачкано кровью в тех местах, где я касалась лошади.

Через несколько минут дорогу мне перегородил Карл. Его плащ, как и мое платье, был изорван. Наши взгляды встретились, и я поняла, что и он не может разобраться в этом странном порыве.

– Тебя так долго не было, что я уже начал беспокоиться, – он осмотрел мое порванное платье и заметил следы крови. – Ты поранилась?

– Нет, это не моя кровь. Я лишь поцарапалась. Пойдем уже…

На поляне я нашла растение, которое могло остановить кровотечение. О нем я читала в книге по ботанике, которая хранилась в общей библиотеке с незапамятных времен. Прежде всего я обработала раны лошадей, из которых сочилась теплая алая жидкость. Не знаю почему, но Карл отказался помогать мне. Он отвернулся, какое-то время сидел и ритмично дышал. Затем лег на траву и уставился в небо. Оказалось, что ветки только порвали плащ и совсем его не задели. Карл достал платок, развернул его и протянул мне хлеб с сыром. После того, как я подкрепилась, он встал и снял плащ. На поясе у него висел его двуручный меч в резных ножнах, а рядом были еще одни ножны поменьше, которые расширялись и изгибались книзу.

– Что это?

– Это таркская сабля, мой трофей. Она принадлежала личному охраннику одного их воеводы, которого я убил.

Он с лязгом обнажил блестящее лезвие, и сабля засверкала в лучах солнца. Карл протянул ее мне. Я провела ладонью по стали, взяла за рукоятку и удивилась:

– Она такая удобная и маленькая. Ты же говорил, что сабля принадлежала мужчине-охраннику?

– Да, – Карл сел. – Это был необычный человек с очень маленькими руками и низкого роста. Но, несмотря на это, я еще не встречал более достойного соперника. Он оказался самоотверженным и отличным воином. Когда сабля досталась мне, я подумал, что она подойдет тебе, и привез ее с собой. Это подарок.

Я кинулась ему на шею:

– Спасибо! Она такая красивая! Но я совсем не умею с ней обращаться.

– Ничего, я тебя научу этому и еще многому.

Мы тренировались до позднего вечера. Карл терпеливо показывал мне, как правильно держать саблю, наносить удары, отражать их. Также брат пообещал научить меня владеть шестом.