– Чего только не сделаешь ради науки… ради патологоанатомии.

– Раз шутишь, значит, не все так страшно, – усмехнулась я и села по другую сторону стола. – Я не поняла, тебе выпить не с кем?

– Может, и так. – Женька сделал еще один глоток и поставил бутылку на стол. – Не берет. А говорят, выпивка помогает…

– Женя, что случилось?

– Полина, ты знаешь, кто я? – спросил Крючков. И, не дав мне возможности ответить, продолжил: – Я даже не лузер, я хуже… намного хуже. Мне нечего делать в адвокатуре. Я решил все бросить и уйти… в сантехники. А что? Буду чистить канализацию, менять унитазы и смывные бачки… Кстати, вам мои услуги не нужны?

– Может, и нужны. А ты уверен, что справишься? – уточнила я на полном серьезе.

– Пока опыта мало, но я научусь. – Крючков снова потянулся к бутылке, однако, наткнувшись на мой строгий взгляд, отдернул руку. – Да, так будет лучше для всех. И матушке моей не будет за меня так стыдно… Она перестанет попрекать меня тем, что тридцать один год назад я появился на свет в горовском роддоме. После ее упреков меня перестали радовать победы в суде… Решено! Я кардинально меняю сферу своей деятельности.

– Значит, ты пришел сюда, чтобы поделиться со мной своими ближайшими планами?

Я смотрела на Крючкова и не узнавала его. Женька всегда был таким успешным, уверенным в себе – и вдруг сломался. Неужели провалил одно-единственное дело и потому подумал бросить адвокатскую карьеру? М-да, мельчают современные мужчины. Если уж Крючков не способен стойко выдерживать удары судьбы, то что говорить о других?

– Я пришел к тебе, потому что ты, Полина, единственный человек, который может исправить мою ошибку.

– Ты имеешь в виду выбор профессии? Прости, Женя, но у меня нет высокопоставленных знакомых в сфере коммунального хозяйства, поэтому я не смогу дать кому-либо рекомендации насчет тебя.

Крючков вытаращил на меня ничего не понимающие глаза, потом отмахнулся и пояснил:

– Да этого и не требуется. Мне другая помощь нужна… Хотя нет, не помощь.

– Ты уж как-нибудь определись, что тебе нужно.

– А я уже определился. Помощь – это нечто бесплатное, так сказать, благотворительная акция, а я в подачках не нуждаюсь.

– Ну еще бы… – Я кивнула на дорогущий коньяк. – Бутылочку, я смотрю, ты с собой принес, а к сырку, что дед тебе нарезал, даже не прикасался, равно как к лимончику и шоколадным конфетам. Гордость не позволяет, да?

– Полина, ты меня не сбивай, я и сам собьюсь… Так, на чем я остановился?

– Ты сказал, что уходишь из адвокатов в сантехники и тебе нужна моя помощь, но не бесплатная, – подсказала я.

– Вот-вот… – Крючков согласно мотнул головой. – Полина, я тебя нанимаю для одного дела. Готов оплатить твои услуги по двойному тарифу. Что скажешь?

– Жень, может, тебе такси вызвать? Проспишься дома, съешь на завтрак пару таблеток аспирина, а потом мы с тобой встретимся и поговорим…

– Нет, я трезв как стеклышко. И отсюда не уйду, пока ты не дашь мне свой ответ. Ты согласна? – Крючков таким проникновенным голосом задал вопрос, будто звал меня замуж.

– На что?

– Ну как, – Женька развел руками, – разве я не сказал?

– Нет.

– Это я от волнения. Понимаешь, мне нелегко было прийти к тебе и признаться в полной своей несостоятельности. – Крючков опять потянулся к бутылке, но я пресекла его порыв напиться до полного беспамятства, отодвинув коньяк в сторону. – Ладно, уговорила, пить больше не буду. Все равно толку от алкоголя никакого. В общем, я убийцу оправдал. Представляешь?

– Ты серьезно? – Мне показалось, что Евгений придуривается.

– Серьезней не бывает. Это три года назад было. Мое первое крупное дело после всяких там ДТП и разводов. Я так гордился своей победой… Присяжные слушали меня раскрыв рот и за час вынесли свой вердикт: Степанов не ви-но-вен, – по слогам произнес адвокат.