Не буду прощаться надолго. Скоро встретимся. Там.

11.11.14»

Аконит…11.11….Аконит…11.11….АконИт – догонИт!

Она не ожидала, что закричит. Одновременно с тем, как Соня вонзила в ладонь ногти, чтобы содрать с кожи яд, горло разрезал крик. Дикий и болезненный, такой, какой смог бы прогнать из её тела всё, что она вдохнула.

– Чёртов ублюдок! – всё ещё продолжая царапать кожу, Соня забежала в ванную.

– Давай же нагревайся!

Когда пошёл пар, девушка сунула ладони под мощный поток и выдержала пару секунд прежде, чем снова закричать. Повернув ручку смесителя, Соня зачерпнула тёплой воды и попыталась промыть нос. От истерики дыхание сбилось и участилось, она бесполезно булькала носом в пригоршне и уже решила, что начинает задыхаться. Почему этот уродец не сдох тогда от испуга?! Наверное, потому что сдохнуть от испуга придется именно ей!

Дверь ванной хлопнула за спиной. Телефон мигал из тёмной кухни рекламной рассылкой. Соня споткнулась на пороге (кажется или ноги начали неметь?) и, задержавшись о стол, схватила трубку.

Противный восходящий мотив – ошибка связи. Девушка ещё раз набрала «скорую» и когда ей ответили, сказала своё имя и адрес, после того, как провизжала в трубку, что её отравили.

Бригада обещалась быть через десять минут. Соня взглянула на экранные часы – 12.49. На заставке зимний парк: запорошенная снегом скамейка и нахохлившийся снегирь на спинке. Девушка задержала взгляд на картинке и вдруг поняла, что возможно не увидит зимы. Цифровое изображение с преувеличенно ярким небом – будет её последним воспоминанием о времени, которое она так любила. Не хватило всего пары недель.

Дом замолчал или она перестала его слышать: не гремели стёкла под ливнем, не гудел, кидаясь о стены ветер. Сейчас Соня могла слушать только себя – нервное дыхание не выравнивалось, но разве можно считать это начинающимся удушьем?

«Он наврал! Наврал…» – билась одна мысль.

«АконИт – догонИт» – гремела другая.

Соня сидела на стуле, опустив руки вдоль тела, боялась держать ладони ближе. Ошпаренные кипятком, красноватые ладони, которые не смогли почувствовать, что держат яд.

12.52 – в любой момент её тело начнёт скручивать от нехватки воздуха. Она не знала этих ощущений, никогда ни от чего не задыхалась и ни разу не падала в обморок. Но почему-то казалось, что будет именно крутить, выжимать конвульсиями остатки воздуха в лёгких. Возможно, её ослабевшую подхватит кто-нибудь из «скорой», будет прижимать к лицу кислородную маску, но под закатившимися глазами, она будет так же полезна, как горчичник на покрытой трупными пятнами груди.

– Как же они меня обнаружат… – ей казалось, что она слабеет. Путь к входной двери закрыт туманом в голове. Соня медленно побрела к выходу, держась сначала за спинки стульев, потом за стены. Когда дошла до прихожей, села на тумбочку, полностью уверенная в том, что начинается конец.

…они гнали его по неосвещённым пустым улицам. Сквозь смех и топот до них доносилось его сбивчивое тяжёлое дыхание. Он задыхался, но не сбавлял скорости. Иногда Соня думала, что будет, когда они его догонят. Побьют? Она бы не смогла участвовать в этом. Наверное, у Серого Вожака тоже не было ничего подобного в голове. Всем доставляло удовольствие ощущение погони, всполохи его надломленного дыхания, разрезающего вечерние сумерки, в которых надёжно прятались далёкие дома.

Теперь он хочет, чтобы задыхался кто-то другой. Кто-то из тех, из-за кого разрывались в детстве его легкие.

АконИт – догонИт… Они его так и не догнали, а он решил догнать.

Окно в прихожей, как раз на той стороне дома, которую ветер не замечал, сильно запотело и размыло деревья и тротуар. Соня прислонилась к шершавой стене, ощущая всю тяжесть отравленного тела.