– И надолго ты приехала? – спросил Эрни, когда я садилась на дедов стул, – мне казалось, что это невозможно в тех реалиях, которые были, когда мы покидали Костну.

Он говорил на костнийском, видимо, думая, что мне так удобно. В отличие от деда и тем более бабушки. А мне было на любом удобно, но сейчас я всё же предпочитала даже думать на соголдском.

– Пара недель, – пожала плечами, – и не надо намекать на то, как все вы удивились, что Оз меня отпустил.

Мы переглянулись.

– Ты смогла заставить его поехать с собой? – усмехнулся парень, – тогда я уважаю тебя за силу ещё больше.

Я поджала губы и попыталась строго на него посмотреть. Уголки его губ подёргивались вверх, пока мы переглядывались. А вот я:

– Он не отпускал, я сбежала, и теперь он со мной не разговаривает, – совсем не весело.

Теперь парень нахмурился.

– Уверена, что это не костнийская блокировка? – не глядя, достал всё, что сказал дед, Эрн, – нам перед порталом выдали новые телефоны, забрали старые и сообщили, что каждый звонок будет прослушиваться.

Пришлось скривиться.

– Я тоже боюсь фреймендов и магию разрушений, – объяснила ему, – хотя сама могу сотворить и то, и то.

Парень кивнул.

– Возьми у неё кровь! – вернулся какой-то взмыленный Лернт, – в пробирку и главный реактив из названных – пару капель.

Я напряглась. Эрни пожал плечами и уверенно направился сперва к известному лишь ему ящику, затем вынул оттуда самый обыкновенный запакованный шприц, а после приблизился к сидящей в ужасе мне.

– Прости, но магистр терпеть не может все эти новомодные медицинские пистолеты, поэтому работаем по старинке, – он аккуратно поставил мой локоть на спинку стула и продолжил манипуляции, на которые я не особо хотела смотреть, – и я надеюсь, что вы с Озом помиритесь.

Вот и отвлекающий маневр! Я вновь повернулась к нему, сощурила глаза и расслабилась от снятого жгута.

– Ты врёшь, – заверила Эрна.

– Говорю общие учтивые фразы, которые не могут считаться враньём, как таковым, – он хмыкнул, – я только хотел приободрить тебя и сказать, что всё наладится в любом случае.

Он взглянул мне в глаза, кивнул и направился со шприцом куда-то к столу, оставив меня с согнутым локтем и ваткой на сгибе.

– Станет особенно прекрасно, если вы разругаетесь, – добавил Левон, – ну не твой формат, Мако. Эрнест прибедняется, будто не подходит тебе, но я вам двоим так скажу – я был таким же в своё время. Единственное, что было у меня, но нет сейчас у него – это родительские деньги, которые ускорили мне подъем до настоящих высот. Однако, Мако, деньги у него будут уже через четыре месяца, когда он войдёт в Парламент, как самый молодой депутат.

Я закатила глаза.

– Это здорово, но никакой роли это не играет, – ответила ему, – а вот то, что ты нагнетаешь, неприятно и неправильно.

– Согласен, – капал что-то пипеткой в пробирку Эрн, – а… эм. Магистр, а вы меня простите, но я не… оно неизменно. Хотите сказать, что кислотность крови Аямако… – теперь мы трое следили за тем, как в стекляшке почернела вся жижа, чем-то став похожей на мою Пустоту, которая реально взяла и… вышвырнула из пробирки всё, что ей не понравилось, прямиком на стол.

Вот последний вполне себе по-химически начал шипеть и плавиться.

– Не переживайте. Когда кровь свернётся, защитный эффект устранится сам по себе, – не обрадовался собственному прожженному столу дед, – а вот насчёт…

И он продолжил бурчать себе под нос неопознанные для меня названия, сперва отобрав у Эрна пробирку, а потом унеся её в какую-то веселую крутилку для таких же стекляшек.

– И что это значит? – шагнул за ним парень.

– Кровь Мако не позволит ей навредить, даже учитывая, что дружить она с фреймендом отказывается, – Левон отвлёкся от своей крутилки, – это даёт нам основание полагать, что проблем у нас будет много.