Ирина объяснила некоторые детали по уходу за Пашкой. Ваня внимательно всё выслушал и даже повторил, как на экзамене.

Наконец, мы были готовы выдвигаться.

– Серёг, – сказал Иван, когда мы прощались, думая, что Ирина не слышит: она уже сидела за рулём, – ты уж поосторожнее с ней. Не стоит говорить всего, ладно?

– Поверь, – ответил я, улыбнувшись, – с Ирой всё будет в порядке. Позже поговорим ещё.

Ломабрд находился в коммерческом помещении, на первом этаже обычной кирпичной пятиэтажки. Когда мы подъехали, заведение уже работало, несмотря на поздний час. Вскоре мне стало понятно почему: поток клиентов шёл довольного густо. Разные мутные личности; некоторые пошатывались, другие – оглядывались по сторонам, как-то сжавшись, явно демонстрируя нечистую совесть.

– Похоже, у него горячее время, – заметил я, когда мы остановились через дорогу и погасили фары.

– Ничего, закроется он ровно по расписанию, в десять, – ответила Ирина, и тут же добавила: – слушай, я всё понимаю, но ты уверен, что точно этого хочешь?

– Риск, – ответил я, – не могу себе позволить, после того, что случилось.

– Я, конечно, постараюсь не подвести, – сказала Ирина, – но, возможно, понадобится… силовая поддержка. А какой из тебя боец? – Она кивнула, намекая на моё плечо.

– Нормально, – ответил я, – стрелять не мешает.

Ирина вздохнула.

– Тебе надо как-то подготовиться? – спросил я, – ну, там… заклятия, амулеты? Чего там ещё есть в вашем ремесле?

Она улыбнулась.

– Я могу и вообще без всего обходиться, – сказала она, – чаще всего эти штуки – просто способ поймать нужный настрой. Они не имеют непосредственного влияния на действие. Самое главное – это личность пограничника. Особые эмоции. Ощущения. Это невозможно описать… слушай, а давай хоть за водичкой до продуктового прогуляемся? А то что сидим тут, как два тополя.

Я посмотрел на ломбард. Да, до десяти вечера хозяин, который сам предпочитал контролировать все дела, вряд ли освободится.

– Давай, конечно. Почему нет?

Мы прошли пару кварталов до сетевого магазина. Выбор воды тут был небольшой. Присутствовали даже знакомые мне марки – вроде «Кубай» или «Архыз»; были и незнакомые – какие-то «Бонаквы».

Ирина взяла какую-то самую дешёвую и хотела было пойти на кассу. Я же выбрал одну из знакомых марок, две бутылки, и опередил её.

– Я угощаю, – сказал я, – в конце концов, я обещал полное содержание, так?

Ирина улыбнулась и пошла относить бутыль на полку. И тут её окликнул как-то полный мужик, который держал в пальцах-сосисках стейк в вакуумной упаковке.

– О, Иришка! Какие люди!

Его улыбка мне совсем не понравилась. Она, скорее, больше походила на оскал.

Ирина вздрогнула. Я заметил, как она побледнела, и как задрожали её ладони.

– Привет-привет, Виталик… – ответила она, – вот, по продуктам. А чего?

– Так ты ж вроде у этих, своих, в деревне поселилась. Дом-то твой продали, так? Хватило хоть, чтобы рассчитаться? А то слышал до сих пор часть пенсии отбирают, так? – Он хихикнул.

Я до сих пор не вмешивался, но уже начинал закипать. Мне совершенно не нравилось происходящее.

– Когда ты откинуться-то успела? – Продолжал вещать толстый тип; он говорил нарочито громко, чтобы все окружающие слышали.

Я сжал челюсти и хотел двинуться вперёд, но Ирина, мельком взглянув на меня, с мольбой во взгляде едва заметно покачало головой.

– Мужчина, у вас всё? – Кассир обращалась ко мне; подошла очередь.

– Что? – переспросил я, переключая внимание.

– Это ваше? – Кассир указала на воду.

– А, да, – кивнул я, – это всё.

– Картой опаливаете?

– Нет, наличные.

Я рассчитался, взял воду и пошёл к выходу, продолжая, однако, незаметно наблюдать за Ириной и её знакомым.