В обществе варваров постоянно происходят какие-то реорганизации. Переименовывая, соединяя и разъединяя, они надеются достигнуть прогресса. Они не понимают, что в грязном доме бесполезно переставлять мебель, а нужно просто взять веник. В этом смысле сотрудничать с государственными структурами в России было сложно ввиду риска исчезновения преступного сообщества.
У Ляна не было национальных предубеждений. С точки зрения Ляна, структура и мотивы Магомеда были проще и понятнее.
С точки зрения Магомеда, сотрудничество с господином Ляном тоже было довольно безопасным, потому что у него было что отобрать в случае, если что-то пойдет не так. В начале серьезного проекта Магомед объяснял партнерам особенности своего взгляда на бизнес.
– Господин Лян, вас обманывали когда-нибудь? – спросил он еще в начале знакомства пару лет назад, когда они обсуждали первую серьезную сделку.
Лян пожал плечами:
– Я же предприниматель. Много сделок, много разных людей. Попадались всякие.
– Меня никогда не обманывали, – Магомед помолчал. – Некоторые приходили, чтобы меня обмануть. Но потом решали этого не делать. Я вижу перспективу с вами, поэтому хочу, чтобы мы понимали друг друга. Как вы относились к тем, кто вас обманул?
– Обычно мне и моим друзьям удавалось убедить их поступить правильно. Это ведь так хорошо, когда поступают в соответствии с договоренностями. Ну а нет – вы знаете, конечно, нашу мудрость: рано или поздно я увижу, как его труп река пронесет мимо меня.
– Я хотел бы пояснить очень важную вещь: я буду страшно расстроен, если увижу труп врага, который река проносит мимо меня. Я просто места себе не найду, если это не я его туда поместил.
– Я знаю об этом, – Лян слегка улыбнулся.
– Понимаете, это вопрос не денег. Это вопрос чести. Деньги – это важно. Сделка – это важно. Но почему он подумал, что имеет право меня обмануть? Почему он подумал, что просто так возьмет мои деньги, деньги моей семьи, и будет жить спокойно, наслаждаться и ничего ему не будет? Мне будет стыдно перед братьями, перед людьми, которых я уважаю. Понимаете?
Лян кивнул:
– Магомед, я вижу сделку. Мы, китайцы, похожи на евреев. Мы хотим, чтобы сделка была выгодна обеим сторонам. Это залог безопасности, залог будущих сделок. И вообще это правильно, – Лян помолчал. – В этом смысле с русскими трудно. Они любые сделки считают невыгодными. Они считают, что все их обманывают. Я думаю, у вас этого комплекса нет.
– В моей Книге написано, – сказал Магомед, – «Порядочный торговец – под сенью престола в Судный день. Не стяжайте имущества друг друга неправедным путем, а только путем торговли по взаимному вашему согласию». Я стараюсь следовать заповедям.
– Поверьте, то же самое поняли и мы еще пару тысяч лет назад.
Тогда Магомед не почувствовал сигнала опасности. Лян или действительно не хотел обмануть, или был очень в себе уверен. С тех пор Лян несколько раз подтвердил свою добросовестность. Почему тогда об участии Магомеда в проекте Лейла узнала раньше, чем он сам?
Семейный очаг. Весна 2010 года, понедельник, вечер
Поужинать собрались в шашлычном домике. Летом часто ужинали здесь, почти каждый вечер. Но этой зимой было напряженно с делами, возвращались поздно, в разное время. Так что недели две огонь не разжигали. Но Магомед сказал Заре, что у него есть настроение на шашлычки. Близнецы Ахмеда уже разожгли огонь, труба и очаг прогрелись, в домике было жарко. Несколько лет назад по вечерам тут собиралось больше народу, но теперь дети выросли и разъехались. С родителями жили близнецы Ахмеда и маленькая Роза.
Женщины принесли нарезанные овощи, блюдо с фруктами, заварили чай. Подошел Ахмед с большой бутылкой колы под мышкой и соками. Магомед крутил над углями шампуры с шашлыками. Женщины разговаривали за чайным столиком с фруктами и печеньем. Дети жарили на углях какую-то гадость, похожую на пластмассовые леденцы, превращавшиеся в бурую массу на палочке. Близнецы закатывали глаза – как вкусно! – и громко смеялись. Роза (уже серьезная девушка, пятый класс гимназии) вздыхала – стеснялась этих придурков. Магомед хотел сказать детям, чтоб не ели много этой дряни, но Ахмед заступился: