Перед войной матушка окончила Высшие (пятигодичные) курсы иностранных языков (немецкое отделение). Так вот, на выпускном банкете один из однокашников пожелал ей: Валя, желаю тебе стать директором школы в Берлине (!!!). По тем временам это была весьма опасная шутка. Прошло несколько лет, и матушка стала директором школы в Берлине (до моего появления на свет). Ну-с, сейчас это – как пожелать издать сборник стихов на Марсе. Мудрено, затейливо, но элегантно шутит Жизнь-Жизнь.

До войны мама успела поработать инспектором Областного отдела народного образования и гидом-переводчиком (водила немцев по Питеру и окрестностям). В середине 1930-х моя матушка устроила великого историка Е.В. Тарле, отсидевшего четыре года по делу «Промпартии», которого никто не брал на работу, читать за деньги лекции учителям. Пока жив, не устану удивляться ЖИЗНИ: через несколько лет Тарле стал консультантом фильма «Адмирал Нахимов», снятого по сценарию моего тестя…

Мой отец вместе с братом приехал в Питер в 1926 г. Тогда в престижные (как теперь принято изъясняться) ВУЗы брали только людей, происхождение которых было: «из рабочих», «из крестьян». В бумагах моих родственников стояло «из служащих». Дядя вернулся на год в Калугу (нигде не брали документы), а отцу повезло: его «приняли» в Первый Медицинский институт. Учился батюшка хорошо и выбрал специальность: рентгенология. Это было модным тогда, как сейчас стволовые клетки.

После окончания института отец поступил в аспирантуру, много публиковался в научных изданиях, занимался и генетическими экспериментами с дрозофилами (потом радовался, что не посадили), изучал лучи Буки, преподавал в Электротехническом институте, занимался частной врачебной практикой как семейный врач (до войны можно было).

Мои родители познакомились зимой 1931 г. на катке. Читатель, бывал ли Ты когда-нибудь на катке? А? А я бывал в детстве-юности, ибо развлечений при Софье Власьевне (советской власти) было мало, и каток был чем-то вроде современных роликов, скейтов, боулингов и биллиардных. На лавочку присели моя матушка с подружкой. Отец подлетел к барышням, уселся между ними и произнес (как бы это помягче сказать… – незатейливую фразу):

Один барбос

Среди двух роз.

Матушка засмеялась, разговорились, влюбились, романтические отношения, а далее все по сценарию, хорошо известному читателю. Летом 1933г. они «расписались», а 31 октября того же года родился мой старший брат Вадим Сергеевич Гречишкин (ныне – доктор физико-математических наук, профессор, заведующий кафедрой телекоммуникаций физического факультета Калининградского университета). В 1934 г. отец защитил кандидатскую диссертацию, которую через шесть лет, переработав, издал в виде книги: Гречишкин С.В. Введение в практическую дозиметрию рентгеновых лучей. М., Медгиз, 1940. Перу моего батюшки принадлежит еще одна фундаментальная монография: Гречишкин С.В. Основы рентгенотерапевтической практики. М., Медгиз, 1952. В течение десятилетий эти книги были практическими пособиями и учебниками для двух поколений рентгенологов и рентгенотерапевтов.

Быстро став доцентом и старшим научным сотрудником, отец служил до войны в Институте экспериментальной медицины и Рентгеновском (Неменовском, как его называли по фамилии директора) институте. Уже тогда он был легендарным диагностом.

Репрессии сталинские моих родителей не коснулись, да и вообще моя семья в этом отношении весьма благополучна (ну, выслана бабка, ну, сидели мужья теток – копейки и засушенные цветочки). Никого не убили, слава Богу. Отец много рассказывал мне о тех собраниях (не партийных, общих), на которых все голосовали за смертные приговоры «троцкистско-зиновьевским убийцам». Все голосовали открыто, поднимали руки, а иногда от тех или иных человечков требовали устно заклеймить предателей и шпионов. Сейчас многие ухари любят тявкать, мол, нет свободы слова. Видел по «ящику» выступление доктора философских наук, специалиста по философскому наследию Ивана Ильина (вот уж был пещерный антикоммунист) Г.А.Зюганова, который объявил, что в России давно наступил 1937-ой год. Ох, брехуны колхозные, козлы-капустогрызы. Где-то до 1988-го годочка и СВОБОДЫ МОЛЧАНИЯ не было. Некий безвестный и забытый коллега моего батюшки (никто не помнит этого человека) воздержался и… после собрания, на глазах у всех он был арестован и исчез навсегда.