Юншен замер на месте. Он часто дышал. Парень совершенно не ожидал такого результата. Он посмотрел на ладонь, сжал слегка подрагивающие пальцы. С его рукой точно ничего не случилось, а вот с Сан Бомом – да.

Во всем виноват Джеён.

Юншен понял, что по сути он этим же мячом мог убить хёсэги. Но винил Джеёна, потому что если бы тот нормально сказал: «Вот тебе чудо-мячик, я зарядил его своей мастер-крилевской энергией для тебя, подержи его, сроднись с ним и убей им и хёсэги, и Ватанабэ, они все сдохнут, и будет тебе счастье!» – вот тогда Джеён был бы молодец. Но он избрал иной путь: говорил рублено, просто кидал в него мяч, вместо того чтобы дать подержать и все объяснить.

Выбравшись из мелких камней, Юншен отряхнул шелковую рубашку с нарисованными арбузами на желтом фоне. Местами она порвалась, как и джинсы, хотя им не так страшно это. Юншен забрал сумку со столешницы, повесив ремень на плечо.

Обернувшись, он увидел, как Ватанабэ развалился на полу за столиком с пробитой головой. Его изумрудная рубашка потемнела от крови и покрылась остатками измельченной руки. А в окне с мяча стекала струйка крови и виднелись затухающие иероглифы. Юншен подошел ближе и увидел слово «пробивать». Чернила, как сахарная вата, растворялись в воде на теннисном мяче. А за окном жил своей жизнью ничего не подозревающий город Ёмхаги.

Глянув на наручные часы, он понял, что время вышло еще пять минут назад.

То, что медузы еще не здесь, не значит, что они не начали штурм.

Юншен принялся суматошно искать вторую сумку. И нашел он ее за мини-холодильником. Быстро вытащив ее, он расстегнул молнию. Внутри лежала деревянная коробочка и маска обезьяны.

Юншен озадаченно кинул взгляд на мертвого Сан Бома:

– Не может быть…

Сан Бом теперь ему ничего не объяснит, а если бы и мог, то вряд ли бы это сделал.

О таком не говорят.

Эта династия считалась вымершей. Ее почитатели преследовались законом во всем мире. Ведь три с половиной тысячи лет назад эта династия вселила демона Охорома в духов красных обезьян, которые оберегали народ. А потом обезьяны их с особой жестокостью убили либо превратили в своих марионеток.

Ямисару.

Юншен смотрел на пугающую маску замершей в злобном оскале морды обезьяны и не верил глазам.

– Если покупатели они, – он глянул на коробочку с кистями, – тогда это все.

На нижнем этаже раздались выстрелы. Юншен подорвался как ужаленный, схватил обе сумки и, подбежав к двери, осторожно открыл ее и огляделся. Этот коридор еще был чист.

Лифтом он не рискнул воспользоваться. Ринулся к двери, ведущей к лестнице. Выйдя на площадку, он прислушался. Здесь стояла тишина и темнота. А раз темно и тихо, значит, внизу никого нет, иначе бы свет включился от движений.

Либо медузы просто караулят.

Так или иначе, у Юншена не было выбора.

Он посмотрел вниз, держась за поручни ограждения, закинул обе сумки на плечи и только сейчас осознал, сколько ему спускаться.

– Злоебучий пятидесятый этаж!

Май

Аха́но

В этом однозначно что-то было.

Если думать о хорошем, можно притянуть удачу – вроде так это работает.

Думать о хорошем часто помогает, когда нужно перебить горечь от неудач, чтобы настроить себя на лучшее и чтобы хоть в мыслях было все так, как планировалось.

Юншен не мог быть в этом уверен, потому как о хорошем он не думал.

Сигаретный дым тянулся к потолку и в лопастях вентилятора смешивался со знойным воздухом. Юншен сделал еще одну затяжку и выдохнул кольцо дыма, вслушиваясь в скрип потолочного вентилятора, повторяющийся через три оборота. Он думал о том, как сильно боится снова оступиться. Ему нужно избавиться от проблемы, иначе, как сказала Екатерина, он не проживет долго.