– Нет! – сказала Алэйне.
– Ты уверена?
– Да!
Алэйне встала и с девочкой на руках перебралась к мужу.
– Она тебе нравится? – спросила, кладя сверток ему на руки.
Рей не успел ответить. Полин, разглядев над собой мужское лицо, сморщилась и захныкала. Алэйне забрала ее, и девочка успокоилась.
– Видишь! – довольно сказала Алэйне. – Она признала меня!
– И все же… – начал Рей, но она перебила:
– Ты ничего не понял! Это воля Господа – даровать нам это дитя. Сначала он отвел нее руку убийц. Разбойники, зарезав родителей, не посмели тронуть девочку. Плач Полин привел вас и дал возможность свершиться возмездию. Ты не оставил ее вилланам и привез сюда, хотя путешествовать с ребенком хлопотно. Я хочу эту девочку! Она красивая и здоровая и скрасит мне разлуку с тобой. Я так тоскую, когда ты уезжаешь! Теперь у меня будет Полин. Не беспокойся о ней! Если Господь даст нам детей, она станет им сестрой. Это ведь так хорошо! Я росла одна у родителей, и мне так не хватало сестры или брата. Ну же, Рей!
– Ладно! – согласился он.
– Идем! – сказала она, вставая. – Я еще не проверила, как ты по мне соскучился…
Глава 2
Голенище зацепилось за подъем стопы и не хотело слезать. Сергей нагнулся, чтобы стащить сапог.
– Я помогу!
Леа, придерживая руками тяжелый живот, попыталась встать на колени.
– Не смей! – рявкнул он. – Говорил уже!
Глаза Леа наполнились влагой. Она всхлипнула и выбежала из прихожей. Сергей вздохнул и, стащив, наконец, проклятый сапог, в сердцах зашвырнул его в угол. Сунув ноги в тапочки, он умылся и прошел в столовую. Слуга отодвинул стул и поклонился.
– Где Леа? – спросил Сергей, усаживаясь.
– Хозяйка сказала, что не хочет есть, – сообщил слуга.
Сергей вздохнул и придвинул миску. Спустя полчаса, почистив зубы, он прошел в спальню. Леа лежала, отвернувшись к стене и укрывшись одеялом с головой. Сергей разделся и осторожно примостился рядом. Она не отреагировала. Тогда он ласково погладил ее по плечу.
– Прости, зайка!
Ответом ему был всхлип.
– Я много работаю и прихожу домой голодный и злой, – продолжил он. – Поэтому могу сорваться и накричать. Не сердись. Ты же знаешь: я тебя люблю.
– Неправда! – вздохнула она.
– Правда, правда! – заверил он и в доказательство чмокнул ее в затылок.
– Вы ругаете меня и перестали ласкать в постели, – сказала она. – Раньше такого не было.
– Это из-за беременности, – сказал Сергей. – Тебе скоро рожать. Я не могу видеть, как ты с таким животом пытаешься встать на колени, чтобы стащить с меня сапоги. Из-за этого я не могу тебя ласкать, хотя мне хочется. На этом сроке нельзя.
– Вы просто меня разлюбили! – вздохнула Леа. – Нашли себе графиню или герцогиню. Потому и приходите поздно. А я всего лишь дочь писаря, – она снова всхлипнула.
Сергей вздохнул и отодвинулся. Продолжать дальше разговор не имело смысла – кончится еще большими слезами. Он лег на спину и сцепил руки на затылке. На душе было скверно. Как ни обидно осознавать, но Леа права. Год тому назад, влюбившись в хорошенькую служанку, Сергей решил, что обрел счастье. Хотел даже жениться. Канцлер запретил: брак с простолюдинкой ставил на карьере дворянина крест. Сергей даже немного обиделся. Время показало, что шеф прав. Трепетное и нежное существо, обожавшее стихи, каким в ту пору показалась ему Леа, очень скоро превратилось в мещаночку, погруженную в мелочные хозяйственные заботы. Дома Сергея ждали ванна, ужин и ласки в постели, но вместе с ними – и разговоры о ценах, нарядах и нечестных торговках. Став машери, Леа забыла о стихах. Сергей носил ей книги, Леа их брала и обещала прочесть, но почему-то забывала. Зато могла часами говорить о соседке, одолжившей щепотку соли и забывшей ее вернуть. Сергей понимал, что в свое время ошибся, идеализировав Леа, но отступать было поздно. Леа скоро родит, и он не сможет бросить ее с ребенком. Это подло…