Кстати о птичках, поскольку я упомянул про бордели, думаю, стоит ответить на немой вопрос. Их открыли пару лет назад, очень большой пласт рабочих ушёл работать на полулегальные схемы, или же, де-юре, они стали ИП. Соответственно, налогов стало меньше, их, было, пытались поднять, но после пары бунтов и массовых беспорядков всё вернулось на круги своя. Тогда они сделали манёвр, разрешив проституцию, полностью её узаконив, но обложив конскими налогами и обязательной страховкой клиента и самой, собственно, ночной бабочки.

Проходя мимо одного из таких заведений, я на голограмме увидел девицу, да не кого-нибудь, а Галочку, с которой мы учились. Многие хотели заглянуть ей под капот, однако, это удалось какому-то скауту из модельного агентства. Почему агентства? Вотермарка также транслировалась на изображении. Эта реклама – ростовая кукла, только не настоящая, но до боли знакомая. Что же это выходит, покорила Москву-таки? Я встал напротив нее и ухмыльнулся.

Холодный синий свет залил пачку мальборо, которую я достал из кармана, закуривая. Горький дым табака быстро добрался до лёгких и вышел назад облачком синеватого дыма, который растворился во мраке ночного города. Я пошёл дальше, до дома оставалось пройти пару десятков метров, но остановился, обернувшись. Дом Макса находился на условной возвышенности, с которой мне предстала грандиозная картина огромных строек. Весь город перекраивался почти на глазах, от той Москвы, что мы знали и помним, вскоре не останется и следа. Вот вам и тапок прогресса на голову истории. Он прибил её как таракана, за ненадобностью. Я бросил окурок и зашёл в дом.

В квартире кот меня не встречал, странно почему.

– Васька! Хвост! Ты где? – спросил я звенящую пустоту квартиры.

– Кит, – раздался знакомый голос из комнаты, – Не включай свет, проходи в комнату и задавай вопросы. Сегодня я отвечу на всё, что ты хочешь знать, без секретов.

Я зашёл в большую комнату и в кресле увидел Фараона, Васька же урчал у него на руках. Он включил торшер, отчего комната наполнилась тусклым светом. Я в темноте нащупал диван и сел. Диван отвратительно скрипнул.

– Кожа, люблю качественную мебель. Итак, – продолжил Фараон, – ребята сказали, у тебя есть вопросы. Задавай.

– О'кей, я, если честно, не знаю с чего начать, – заговорил я, – можно затрагивать любые темы?

– Да, любые. Начинай, времени у нас не так много, – он достал сигару и закурил, – Пока я её курю, расскажу тебе всё, что хочешь, а дальше – только то, что захочу, и только на работе.

– Хорошо. Первое. Как ты сюда попал?

Он посмотрел на окно, затем медленно перевёл взгляд на меня.

–Современные замки – от честного человека.

–Кто ты и откуда? Как получил прозвище Фараон?

– Фараон я получил за то, что меня хоронили, а я как таракан выживал и приспосабливался. Сам я русский, родился в Брянске, потом долго работал в Москве. Начинал и НИИ Трансплантологии, – он сделал затяжку.

– Откуда узнал про импланты, как получил такой опыт?

– По работе занесло в один из военных проектов. Как раз были опытные испытания на провинившихся солдатах. Оттуда и первый опыт, затем ушёл из НИИ на вольные хлеба, в Штаты, в лабораторию, где делал сверхлюдей из черномазых рабов.

– Каким образом можно обучить машину понимать мозг конкретного человека?

– Сними импульсы, ты же сам знаешь, – ответил он более настороженно, чем обычно.

– А если сделать что-то универсальное? Чтобы можно было это расширить для любого человека?

– Вроде бы, ты – программист, а про нейросети говорить тебе должен я. Обучи её нескольким стандартным значениям, зашей то, что тебе нужно, и радуйся жизни. Ведь они ещё в конце десятых годов могли подставить лицо или голову любой знаменитости к видео, где кто-то кого-то сношает. Хотя и не все эти видео были таковыми, – он затянулся и выпустил клуб дыма.