В зал, где проходили вступительные испытания, меня впустили сразу. Желающих поступить на первых курс сегодня было немного, к тому же большинство будущих студентов приезжали с рекомендательными письмами, которые позволяли зачислять без экзаменов.

Мы приступили вместе с парнишкой, который хоть и приехал сюда из деревни, ориентировался в запутанных коридорах академии лучше меня и помог найти нужный зал. Нас усадили рядом, выдали по листку бумаги и заставили написать свои имена.

Я удивлялась первому заданию ровно до того момента, пока не осознала, что парнишке на это потребовалось раз в десять больше времени, чем мне. Бедняга аж вспотел, пока выводил буквы. Почтенный седобородый профессор, покачав головой, выпроводил несостоявшегося студента на улицу, несмотря на все его заверения, что уж своей-то стихией он владеет на отлично.

– Быть мастером магии – это не только владеть своей стихией, – оборвал профессор. – За этим отправляйся к деревенским колдунам. Или изучи грамоту и возвращайся в следующем году. Сейчас тебе здесь нечего делать.

Оставшиеся задания первого этапа мне тоже дались нетрудно – все-таки и домашние учителя меня пропащей не считали, и в родительской библиотеке я любила копаться. Но страху на меня этим пареньком уже нагнали. Сейчас как провалю второй этап…

Он действительно был сложнее. На нем требовалось уже не писать имя и отвечать на простейшие вопросы по истории, географии, арифметике и другим наукам. Это была проверка на владение стихией – как раз то, о чем у меня были крайне смутные представления.

Профессор перевел меня в другой зал. Под высокими сводами чадил факел, рядом стояли резервуар с водой, несколько камней разного размера и ящик с землей. Все это предназначалось для огневиков, землевиков и водников, которые должны были с их помощью продемонстрировать свои умения. Поодаль, в углу, разместили небольшой загончик с мелкими больными животными – для будущих целителей. Воздушникам, чья стихия и так окружала всех нас, для испытаний ничего не требовалось. Как и иллюзионистам, которые воздействовали на чужой разум или на окружающие предметы, чтобы создать призрачное видение.

Дар к определенному виду магии обычно проявлялся в детстве, поэтому общая проверка способностей не проводилась. Профессор сразу предложил пройти к моей стихии или, если я обладаю должным уровнем мастерства, обойтись без «вспомогательных предметов». Я робко огляделась, не зная, как лучше поступить.

Я ведь почти ничего не умела. Не отметины же на стенах тут ставить, чтобы доказать, что у меня есть дар.

Девушка, которая в это время проходила испытания в другом углу зала, не добавила мне уверенности. Выглядела она ослепительно: идеально уложенные золотистые волосы, огромные глаза, яркие пухлые губы, фигура – мечта всех мужчин. Платье сшито по последней моде: мерцающая ткань со сложной вышивкой; в меру пышная юбка; узкие рукава с художественными прорезями, в которых виден не менее дорогой материал другого цвета; глубокое декольте с утопающим в нем сапфировым ожерельем, подчеркивающим синеву глаз.

Взгляды всех людей, находившихся в зале, были обращены на нее. Засмотрелись даже те, кто должен был заниматься другими поступающими. Оно и неудивительно – с такой-то внешностью, словно один из светлых духов спустился с небес на землю.

Что-то в этой девушке мне показалось знакомым, но я отвлеклась на то, как мастерски она управлялась с заклинаниями. В пальцах она держала палочку и так водила ей, словно дирижировала музыкантами. На самом деле девушка управляла стайкой лазурных бабочек, которые следовали за кончиком ее палочки, словно мотыльки – за ночным фонарем. Взмах! И бабочки рассыпались синими искрами, осев на платье волшебницы и заблистав на нем драгоценными камнями.