Божнев изобразил на лице священный ужас, воскликнув:

— Ты не можешь быть со мной настолько жестокой!

— Не могу. Но если еще раз так меня назовешь, очень смогу!

Божнев поднял ладони, капитулируя и проказливо мне улыбаясь.

Закатила глаза, но сама едва сдерживала смех, кусая губы, настолько умилительная и смешная была ситуация.

Но какой же он все-таки… невозможный! Прекрасный отец и надежный мужчина.

И в тот момент меня болезненно остро кольнуло под ребра, даже дыхание перехватило.

Хороший мужчина, но не мой.