– Выйдешь из кухни сегодня?..
– А если…
– Три часа ночи…
– Не так уж и поздно.
ВИЛЛАНЕЛЬ
Холодный мир оттягивает время,
Когда в словах почувствуется лето
И листья в солнце блеском диадемным
Украсят лоб Девицы Благолепной.
Ну, уступи, хоть малою приметой,
Холодный мир… Измученный запретом
Стоит поэт у кряжистого древа
И на коре рисует незаметно
Пророческие страсти по апрелю.
А час капели проще теоремы,
В которой озарённый мистик метром
Нашёл число, когда пернатых трели
Сплетут узор над бесконечно древней
Планетою… Но позабыв об этом,
Планета спит наложницей в гареме,
Закрыв лицо… Лишь волосок кипрея
Спешит признать весенний луч рассвета
Скорее ветра южного, скорее
Звучащих лютен в ритме вилланели.
В СЕРО-БЕЛОМ ЦВЕТЕ
(акварель)
Ветер с озера дует напористо,
Остужаясь ледовою коркою.
Слёзы марта. Агония, попросту…
Сесть у печки и…
выбулькать горькую.
Хорошо бы дровишки… – подводами…
До сарайки хожу поминутно я…
Эй, откуда такая ты бодрая,
Варьетешка пернатая, тутная?..
…стоячком на головке три пёрышка,
Хвостик жёлтенький, крылья – малиновы…
Как, скажи ты, не мёрзнешь, стыдобушка,
Клоунесса моя бесфамильная?..
Ни листочка ещё, ни травиночки…
Снег да грязь: голубая распутица.
А схожу-ка я в гости к Кузьминичне, —
Не в трактир за вином, не к распутнице…
Посидим с ней над Бхагавад-гитою,
Да чайком угостимся горяченьким,
Чтоб пришёл к нам в момент чаепития
Бодхисатва, огнями охваченный.
И сказал: «Ну, чего же вы мёрзнете
У Защитницы вашей за пазухой —
В безупречности чистого воздуха
И воды?..»
Но, тревожны и пасмурны,
Обволочены снежными тучами,
Иссушённые серыми мыслями,
Мы не спим, наготове по случаю…
И, наверное, смотримся кислыми.
Ночь пугает какими-то вспышками,
Завываньями, тресками, скрипами…
Кто мы, где мы – случайные, бывшие…
И куда мы, товарищи, прибыли?..
До свидания, тени и сумерки.
До свидания, печки и лавочки.
Усмехаетесь, местные умники?
Я вернусь,…
Только – с первою бабочкой.
СТРАСТЬ БОТАНИКА ВАЛЕРЫ
Жил на свете ботаник Валера —
Обладатель незыблемых нервов:
Был спокоен, как камень в лесу…
Вот, случалось, стоит, на весу
Держит длинный сачок над красивым
Мохноногим жучком красно-синим
И не слышит, что рядом, в отвал
Разгружает песок самосвал.
Или вот ещё: в школе, бывало,
Подойдут к нему девять амбалов,
Отмутузят ребёнка вконец…
Ну а он – всё одно огурец:
Отряхнётся, очочки поправит,
Если стёклышки целы в оправе,
И обратно шагает в поля
С мотыльками цветы опылять.
Удивлялись мы этому другу:
Почему в нём ни зла, ни испуга,
Будто тело – дырявый мешок…
Эх, Валера, ну, что ж ты, дружок?..
Записался б на секцию, что ли…
Проявлял бы себя на танцполе…
Одноклассниц бы в вальсах крутил…
Позади тридцать лет. Без пяти
Долгожданных минут – академик.
Слава, почести, нолики денег…
Как-то раз в перелётном пути
Вдруг почувствовал боль он в груди.
Всё поплыло куда-то… Фортуна,
Где ж ты, сволочь?!.. Летит он с трибуны
В темноту…
Энтомолог, а-у!..
В кулуарах, глотая слюну,
Удивлённые шепчутся тени:
– А ведь был без пяти – академик…
ПРО СОЛОМИНКУ
А в аптечной среде безмятежной
Ожидает больного – надежда, —
Пусть сомнительная, неживая,
Но дающая смысл и желанье…
В странном запахе взвешенных смесей
Не шути о плохом и не смейся:
Неуместно, сойдёшь за болвана,
Называя лекарство – обманом.
– Сомневаешься?.. Что за причина?..
Погремушкой гремят витамины…
Витамины, как бусины держит
Очень крепкая нитка – надежда.
Изучай фармацевтику, если
Хочешь жизнь провести свою в кресле,
Разжижая себя аспирином,
Что томится в аптечных витринах.
Там названий полно, как известно…
– Дормипланта мне, будьте любезны…
Вот стоишь ты, сомненьями полон,
Исстрадавшись по женскому полу,
И не веришь, что действом несложным