Предполётная подготовка шла своим чередом. Сложный процесс не терпел спешки и народ уже успел заскучать. Особенно для профессора, то и дело уточнявшего у работников площадки, всё ли хорошо, время остановилось. Поэтому команду на обратный отсчёт Аркадий Константинович слушал как музыку. Народ оставил пустые диалоги и вялое созерцание окрестностей, и, кто, приоткрыв рот, кто, сложив козырьком ладони, уставились в главном направлении. Отсчёт начался, теперь команды отдавались по внутренней связи, а рупоры только оглашали остаток времени. Всё вокруг замерло.

Абсолютно бесшумно под ускорителями рассыпался ворох искр, и истекающий из сопел газ вспыхнул. Рёв реактивных струй разорвал тишину. Толпа затаила дыхание. Растущие облака дыма обволакивали стартовый стол. Профессор не сводил глаз с кончика обтекателя, возвышающегося над ними. Казалось, что ничего не происходит кроме театра динамичной пляски языков пламени, дыма и разносящегося по окрестностям грома. Но тут оголовье колосса потянулось вверх. Это ракета лениво оторвалась от поверхности. Из-за разницы размеров наблюдателей и ракеты создавалась зрительная иллюзия, медленный подъём казался чем-то нереальным. Работающие ускорители, шумя, словно подражая рыку какого-то мифического исполина, силящегося одолеть натиск, противостояли силе притяжения, и ракета всё увереннее набирала ход. Она полностью показалась из-за туч, и через мгновение устремилась ввысь.

Среди аплодирующих и поздравляющих друг друга людей больше всех сиял Аркадий Константинович.

Спустя полтора часа зонд уже лёг на курс и мчался навстречу страннику. Четыре месяца с небольшим понадобится ему, чтобы достигнуть орбиты Марса и ждать команды на сближение с объектом.