Объект №4. Амурский артефакт Ирина Селина

Ярославский вокзал в Москве гудел, как растревоженный улей. Глубокая полночь не остудила его пыла: огромный, словно сказочный терем, он пульсировал жизнью, вбирая и выплёвывая потоки людей. В воздухе висела густая смесь запахов: едкий дым локомотивов, крепкий кофе из привокзальных кафе, сладковатый сигаретный смог, терпкий аромат шпал и едва уловимая нотка тревожного ожидания. Под сводчатыми потолками, где застыли рельефные гербы городов – Москвы, Архангельска, Ярославля, – сновал пёстрый людской поток.

Среди этого калейдоскопа Марина энергично двигалась по перрону, ловким движением огибая зазевавшихся пассажиров, катя за собой большой чемодан на колёсах. В её цепком взгляде, скользящем по лицам и деталям, читался профессиональный интерес столичной корреспондентки. Эта семидневная командировка в Хабаровск, на самый край страны, обещала стать не просто рабочей поездкой, а погружением в неизведанное. Её ждала долгая дорога через всю Россию.

Привыкшая к бешеному ритму Москвы, Марина инстинктивно считывала типажи, каждый из которых мог стать героем или свидетелем истории: деловой мужчина в костюме, нервно сверяющийся с часами, хохочущая компания студентов с необъятными рюкзаками, пожилая пара, вцепившаяся друг в друга руками. Её журналистский мозг, ненасытный к человеческим историям и городским тайнам, собирал пазл вокзала – этого бурлящего микрокосма, отражения всей огромной страны, полной нерассказанных историй.

Поезд №002Э «Россия» плавно, почти неслышно тронулся, не желая потревожить спящий город. Ярославский вокзал отъезжал, его огни таяли в черноте ночи, оставляя после себя лишь гулкое эхо в груди и лёгкое ощущение оторванности от привычного мира. В уютном купе СВ Марина заняла место у окна. За стеклом поплыла ожившая кинолента: мелькающие огни уходящей Москвы, тусклые фонари станций, расплывающиеся силуэты деревьев, погружающихся в бескрайнюю темноту. Купе было небольшим, но комфортным: мягкие сиденья, приглушённый свет, чистый столик – идеальное пространство для долгих часов пути, располагающее к уединению или, наоборот, к неожиданным разговорам по душам.

В купе сидел её попутчик – пожилой мужчина с аккуратной серебристой бородой, чей проницательный взгляд из-под тонких металлических очков словно видел насквозь. В нём чувствовались покой и некая внутренняя упорядоченность, неброская интеллигентность: на откидном столике лежала раскрытая книга с тонкой закладкой, скромная кожаная сумка тихо ютилась в углу, не привлекая внимания.

– Добрый вечер, – с открытой улыбкой поприветствовала Марина, устраиваясь и бросая быстрый, профессиональный взгляд на книгу. «История промышленной инженерии России. XIX век» – прочла она золотое тиснение на корешке. Тема серьёзная, не для любителя.

Мужчина поднял голову, чуть склонил её в вежливом поклоне.

– И вам добрый вечер, барышня. Василий Сергеевич. Рад знакомству в столь дальней дороге.

– Марина, – представилась она.

Утром, когда проводник принёс ароматный, терпкий кофе в гранёных стаканах с фирменными подстаканниками, между попутчиками завязался лёгкий, непринуждённый разговор, который мог случиться только в поезде. Сначала – о долгой дороге, о меняющихся за окном пейзажах. Затем – о целях их путешествия.

– Вы по делам в Хабаровск, Марина? – спросил Василий Сергеевич, аккуратно, словно ставя точку в важном рассуждении, закрывая книгу и отодвигая её в сторону. В его движениях не было суеты.

– Да, командировка. Пишу для журнала о развитии Дальнего Востока, – кивнула Марина.

– Весьма похвально, – в голосе Василия Сергеевича прозвучала искренняя заинтересованность. – Хабаровский край – земля с глубокими корнями и, смею вас заверить, с многообещающим будущим. Надеюсь, наш город вас не разочарует. Я, собственно, тоже в Хабаровск, возвращаюсь домой. Профессор кафедры промышленной инженерии в местном университете. Кандидат технических наук.

Марина почувствовала укол профессионального азарта. Вот он, неожиданный источник информации и экспертного мнения – случайный попутчик, оказавшийся специалистом по региону и его инфраструктуре, да ещё и такого высокого ранга. Они увлечённо заговорили: о промышленном потенциале, о науке, об особенностях жизни на краю страны. Время в купе летело незаметно, под мерный стук колёс, уносящих их на восток, навстречу восходящему солнцу.

Очередной день сменился вечером, за окном сгущались сумерки, переходящие в бархатную черноту ночи. Размытые огни далёких поселений сменились тёмными полотнами полей и угрюмыми силуэтами лесов. Они сидели напротив друг друга за столиком, согревая руки о стаканы с крепким, ароматным чаем.

– Знаете, Василий Сергеевич, – задумчиво произнесла Марина, делая небольшой глоток, – меня всегда манил Дальний Восток. Кажется, за его просторами скрыто столько неразгаданного, столько тайн… Я люблю такие истории, городские легенды.

Профессор тихо усмехнулся, поглаживая бороду. В его проницательных глазах мелькнула тень, похожая на понимание.

– У каждого уголка нашей земли свои секреты, Марина. И Хабаровский край – не исключение. Некоторые лежат на поверхности, как камешки у реки, другие – глубоко сокрыты.

Он сделал небольшую паузу, взгляд скользнул за тёмное стекло, словно пытаясь разглядеть в ночи что-то невидимое.

– Вот, к примеру, Амурский мост, – небрежно начал он, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном, но в его голосе появилась особая интонация. – Визитная карточка нашего города, символ. Но мало кто из тех, кто ежедневно проезжает по его стальным пролётам, догадывается, что совсем рядом, в тёмных глубинах великой реки, покоится кое-что другое… «Объект №4».

Марина мгновенно напряглась. Её журналистское чутьё, тонко настроенный радар на всё необычное и таинственное, уловило в этих словах нечто большее, чем просто упоминание забытого объекта. Внутренний тумблер переключился в режим «расследование».