Температура в комнате была слишком высокой для того, чтобы чувствовать себя уютно. Мондрайн сидел, основательно вспотев, и пытался последовать указаниям Фроппер и расслабиться. Это существо вполне могло быть настолько ужасным, что увидеть его было бы хуже, чем находиться в этой гнетущей и душной темноте. Его глаза должны были уже полностью привыкнуть к тьме, но он ничего не мог различить. Терял ли он время на еще один бесполезный визит к Фроппер? Должно быть, были причины, по которым Фроппер были запрещены везде, кроме Земли.

– Достаточно, – совершенно неожиданно из темноты раздался голос Скриноль. – Помни, я не могу читать твои мысли и никогда не буду на это претендовать. Но я могу читать твое тело, и оно может сказать мне о том, о чем ты думаешь, больше, чем ты готов поверить. Давай я воспроизведу тебе, к примеру, несколько самых очевидных и простых признаков. Твои зрачки несколько расширены; да, отчасти, конечно, это зависит от темноты, но не полностью. Да, я могу видеть тебя очень хорошо, хоть ты меня видеть и не можешь. Ты несколько быстрее заморгал глазами. Температура твоего тела, насколько я могу судить, на полградуса превышает свою обычную величину. Твои мышцы находятся под хорошим контролем, и хоть ты предпринимаешь сознательные попытки расслабить свои спину и плечи, они напряжени. Твой пульс участился примерно на десять или даже больше ударов по сравнению с нормой. Ладони вспотели, пот содержит больше кислых, чем калийных ионов. Рот сжат, губы слегка пересохли, слизистая носа тоже высохла, и градусный разрыв больше, чем ожидался. Часто сглатываешь, сфинкторы сжаты. В сумме: ты весьма возбуждет и потрясающе себя контролируешь.

Ну, сейчас ты скажешь, что это просто изменение физического состояния. Медицинская аппаратура может рассказать о тебе ровно столько же. Но я могу сделать то, чего никогда не смогут сделать медицинские аппараты: я могу объединить все эти данные и проанализировать, что за ними скрыто. Итак, я могу догадаться – только догадаться, не больше, хотя и имею самый высокий уровень образования – о состоянии нервной системы, сопровождающемся определенными физиологическими изменениями.

По поводу ваших мыслей, коммандор Мондрайн, я сделала следующие заключения: на сознательном уровне вы размышляли обо мне и о том, как я могу выглядеть. Это – естественно. Но под этим, являясь настоящим центром вашего внимания, в вашей голове существует еще две проблемы. Первая – вы что-то потеряли, и для вас бесконечно важно найти это. Вторая – беспокойство, уже глубже ведущее нас и свидетельствующее о первопричинах, приведших вас сюда: то, что вы потеряли, для вас очень важно только потому, что защищае вас от чего-то еще, вызывающего еще больший страх. Это что-то пока для меня тайна.

Мондрайн осознал, что он думал о Создании Морган и о том, где оно может находиться. Но пока Фроппер не упомянула «что-то потерянное», эта мысль была не более чем ноющим подсознательным беспокойством.

– Что-то тайное. Не знаю я, о чем ты говоришь.

– Знаешь, и очень даже хорошо. Но не на сознательном уровне. Вот потому оно и тайное.

– А может это быть причиной моих ночных кошмаров – причиной, из-за которой я каждую ночь просыпаюсь от ужаса в холодном поту?

– Конечно. – Голос Скриноль не содержал неуверенности. – Тебе не нужно было задавать мне этот вопрос, не так ли? Ты и сам мог бы очень легко на него ответить. Итак, теперь мы пришли к согласию и должны начать поиски таинственных мыслей. Потому что мы наверняка должны найти их до того, как сможем надеяться избавиться от них. Я повторяю, расслабься.