Я вспомнил, как набросился на Тарка и мне стало отвратительно от самого себя. Ещё никогда за всю свою жизнь я не позволял себе такого обращения с близкими. Каждый из нас был готов пойти на всё ради друг друга, но я продолжал хладнокровно вытирать о них ноги, огородившись от дружеских уз крепкой и прочной стеной. Собравшись с мыслями, я решил, что больше тянуть нельзя, и направился к выходу. Можно было сколько угодно заниматься самобичеванием, но наше положение это не поменяет. Выйдя за порог покоев, я обнаружил Тарка, Колдрена и Форса чуть поодаль от моей комнаты. Несмотря на то, что между нами, сейчас происходило, они покорно продолжали оставаться со мной, молча выражая свою поддержку. Я заглянул в глаза каждому из них и остановился на Тарке, едва заметно кивнув ему. Им не нужно было давать никаких ответов, они и без слов всё прекрасно поняли, не желая развивать конфликт дальше.

– Пойдёмте, кажется, нас заждались, – спокойно вымолвил я, но уже мягче, чем, если бы сделал это раньше.

 Мы спустились на один лестничный проём и остановились у двери, о которой говорила служанка, переглянувшись между собой.

– Как думаете, каковы шансы на их согласие и возможность уйти отсюда невредимыми? – спросил Колдрен, попытавшись, наконец, завязать, между нами, разговор.

– Если ты будешь молчать, ворчливая ты задница, думаю, наши шансы возрастут в разы, – ответил ему Форс.

– Придурок. Ты вообще видел правителя? Спорим, этот здоровяк при всём желании прихлопнет тебя одной лишь рукой, – бросил ему Колдрен, но при этом издал слабо уловимый смешок.

– А вот это мы сейчас и узнаем, – я оглянулся на них и едва заметно улыбнулся, быстро стерев улыбку с лица.

 Не дожидаясь их дальнейших дружеских перепалок, я шагнул и распахнул дверь перед собой. Трапезная оказалась иной, чем я себе представлял. Я ожидал увидеть роскошную мебель, богато вышитые шторы из дорогой ткани, украшенные изобилием драпировки, диковинные предметы интерьера, расставленные по периметру помещения, но всё было совсем не так. Это была небольшая уютная комнатка с простой отделкой. Книжные стеллажи, заставленные различными томами, возраст которых наверняка был целые столетия, пара мягких среднего размера диванчиков, небольшие окна, занавешенные скромными, но при этом изысканными шторами, камин с тлеющими углями у дальней стены, говорили о том, что, вероятнее всего это была их семейная комната и роскошь для них была не самым главным пунктом. Чуть дальше от центра, стоял массивный, отполированный до блеска стол. На нём покоилась фарфоровая посуда и графины, полные яств и напитков. В его главе расположились правители Двора Ветра, терпеливо дожидающиеся нас. Как только мы вошли, Анил поднялся со своего места и размашистыми шагами приблизился к нам. Он протянул мне руку для рукопожатия, и я без каких-либо колебаний принял этот жест.

– Я приношу свою благодарность за вашу помощь, но у меня всё ещё остаются некоторые вопросы по поводу вашего внезапного появления. Предлагаю сначала отведать ужин, а после обсудить назревшие вопросы, – Анил обвёл каждого из нас взглядом, выглядел он при этом сурово, но было видно, что говорит он искренне.

– Думаю, это хорошая идея, – согласился я, и мы все спокойно сели за стол.

 Я и Колдрен расположились по правую сторону от Анила, а Тарк и Форс напротив нас, слева от Авель. Она затихла словно призрак, её распухшие и покрасневшие глаза говорили и море пролитых слёз, но при этом она выглядела свирепой и гордо восседала на своём законном месте. Её руки иногда подрагивали, скрежетав вилкой по дну тарелки, но ни одна из её эмоций на лице не выдавала душевных переживаний. До этого момента я и не замечал, как голоден. Но сегодняшняя ситуация и слова Тарка что-то пошатнули во мне, вернув былой аппетит. Я с благодарностью опустошил свою тарелку, стараясь не спешить, чтобы не выглядеть оголодавшим зверем, и ухватился за бокал, отпив из него большой глоток терпкого красного вина. Оно слегка раздражало горло, и спустя несколько минут по телу расползлось приятное расслабляющее тепло. Как только остальные закончили, в комнате воцарилась тишина, лишь знойные порывы ветра за окном смели нарушать её своим завыванием.