– Паргудо кордумо, – только и смогли вымолвить не ожидавшие такого оборота событий местные.

Один Бузотер, поднявшись с земли, ничего не молвил, а молча ощупал образовавшийся на лбу большой, продолжающий увеличиваться в размерах синяк. Однако Бузотер сам был виноват. С какой стати он пытался ставить Робинзону какие-то дурацкие условия типа: либо мясо, либо козья шкура? – а затем выхватил из его рук кусок козлятины, как будто белому человеку не нужна была хорошая отбивная на обед и добротная одежда на плечи? В конце концов, это же Робинзон показал туземцам, как прочесывать лес широкой охотничьей цепью – без такого прочесывания юркую испуганную баракунду туземцам ни за что бы не изловить. На что они рассчитывали, эти глупые туземцы, когда выдвигали к Робинзону неисполнимые требования? Разве подобные требования могли быть законными?

По мнению Робинзона, требования туземцев не были законными. У первобытного племени не могло быть никакого представления о законе, поэтому Робинзон, дабы туземцы еще раз прониклись важностью исполнения закона, ударил себя кулаком в грудь и трижды произнес:

– Закон! Закон! Закон!

– Сакон! Сакон! Сакон! – с уважением глядя на костлявые кулаки джентльмена, повторили вслед за Робинзоном сломленные, как бы загипнотизированные туземцы.

Позднее Робинзон много размышлял о том, каким образом на необитаемом острове восторжествовал закон, анализировал свое поведение в этой спорной ситуации и поведение туземцев, и в конце концов пришел к неопровержимому юридическому выводу, что поступил верно. Развитое экономическое общество могло было построено лишь в условиях соблюдения законности и порядка, поскольку – если кто-то откажется строить развитое экономическое общество, то оно и не будет построено. Следовательно, закон должен действовать в отношении всех членов общества, в том числе и самого Робинзона… но ведь закон так и действовал, не правда ли? Если бы Робинзон был против того, чтобы забрать себе и кусок козлятины, и козью шкуру, то есть выступил бы против законного способа распределения добычи, тогда, конечно, он нарушил бы законный порядок и его следовало со всей силы огреть кулаком по лбу. Однако Робинзон не возражал против того, чтобы забрать себе лучшую часть совместной добычи, поэтому и огрел по лбу не себя, а выступившего против законного порядка Бузотера. Тем самым Бузотеру досталось на орехи совершенно по справедливости.

«Так и в будущем должно быть, – решил Робинзон в заключение своих совестливых размышлений. – Если кто-нибудь посмеет не исполнять моих законных распоряжений, сразу получит кулаком по лбу, и все разговоры. Я обязан поддерживать на необитаемом острове неукоснительный порядок. Кто сказал, что закон не должен быть суров в отношении тех туземцев, которые его не исполняют – всяких там Бузотеров и прочих подстрекательских элементов? Закон суров, но справедлив – в этом его сила».

С той минуты, когда Робинзон приструнил Бузотера, на необитаемом острове действительно воцарился неукоснительный порядок – в том смысле, что белому человеку никто не противоречил.

Добившийся своего Робинзон намеревался уже отправиться в свою домашнюю пещеру, где заняться приготовлением нормальной отбивной и пошивом одежды, но внезапно сообразил: а что если туземцы, убоявшись строгости закона, никогда больше не выйдут на протоптанную тропинку, вообще не посетят местность, где спасшийся при кораблекрушении Робинзон нашел убежище? Придется опять вести натуральное хозяйство. Но собирать съедобные раковины – особенно после такой богатой добычи, как упитанная коза, – как-то не улыбалось. Поэтому, полный желания организовать на необитаемом острове самую современное и передовое хозяйство, Робинзон принял волевое решение: отправиться вместе с туземцами в их туземную деревню, чтобы ознакомиться с ее местоположением и на месте произвести общее, так сказать, инспектирование.