Дима замолчал, глядя на ходу себе под ноги, на тропинку, и вспоминал в который раз давнишнее расставание с первой женой. В его зрительной памяти отчётливо появилось лицо Гали, по которому струились слёзы. А он тогда равнодушно улыбнулся и презрительно сказал: «Не надо плакать».

Валентина кашлянула. Дмитрий Юрьевич отогнал воспоминания, глянул на озеро, на далёкий берег. В зеркальной поверхности воды отражались малиновые облака и нависшее над горизонтом красное солнце.

Они заметили на берегу, над водой, ступеньку, покрытую доской – место для рыбака. Присели на неё и залюбовались меняющимися сочными красками вечернего пейзажа. Валентина говорила:

– Я очарована великолепным, грустным сочетанием всех цветов радуги в окраске местности. Человек, занимающийся живописью, различает более двухсот оттенков. Просматриваются бордовые, розовые, жёлтые, сиреневые и другого цвета полосы в угасающей заре. Я обязательно по памяти когда-нибудь воспроизведу на холсте то, что вижу сейчас.

Они долго сидели на берегу, любовались вечерним пейзажем с озером и молчали. Им было хорошо. И только когда на сером небе появились первые бледные звёзды, вернулись в санаторий, освещённый уличными фонарями.

Рано утром Дмитрий Юрьевич проснулся от нестерпимой потребности иметь в постели женщину и подумал: «Кошмар! Надо уговорить Валентину».

За окнами едва рассвело. Студент и старик крепко спали на своих кроватях. Дима вышел на свежий прохладный воздух.

После завтрака и всех процедур, в одиннадцатом часу Дима и Валентина катались на плоскодонке по озеру, потом подплыли к берегу, вытащили лодку на полкорпуса на песок, поднялись на поляну и, расстелив одеяла, расположились загорать.

Солнце поднималось к зениту и припекало. Становилось жарко.

Валентина лежала на боку, подперев голову рукой, и смотрела на его спортивную фигуру. Мужчина подставил спину солнцу, лежал щекой на руках и смотрел в лицо женщины. Они лениво переговаривались, наслаждаясь отдыхом. Иногда ему казалось, что Валентина усмехается. Начальник лаборатории ощущал, что им и так вдвоём хорошо, и не решался ни на какие эротические поступки. Несколько раз купались, обсыхали и к обеду вернулись в санаторий.

После ужина вечером гуляли по тропинке вдоль берега. Красное большое солнце по-летнему находилось высоко над дальним зелёным лесом и окрашивало в ласковые, тёплые цвета окрестность.

Дима и Валентина дошли до того места, где вчерашним вечером сидели на дощечке у берега. Присели. Разговаривали. Любовались озером. Отдыхающий смотрел искоса на женщину и думал: «Сумею ли я прижать её к себе? Не отбросит ли она меня, словно котёнка». Дмитрий Юрьевич нерешительно обнял её за талию и тихонько потянул к себе. Неожиданно она невесомо нежно положила крупную руку на его спину, наклонилась и легонько поцеловала. В сумерках её глаза насмешливо блестели. Дима осмелел, позволил себе чувственные вольности. Иногда целовались взасос. На большее не решились в тот долгий тёплый вечер.

Вернулись за полночь в санаторий, освещённый уличными фонарями. Разошлись у фонтана, направились к своим корпусам. Он осторожно вошёл в палату. Пенсионер, похрапывая, спал. Студент Лёша при свете настольной лампы читал книгу. Увидев вошедшего Диму, бросил на него взгляд, ехидно спросил:

– Ну как? Сегодня уж, наверное, овладел своей кобылой?

В ответ Дмитрий Юрьевич свирепым взглядом ошпарил студента. Тот смутился.

Весь следующий день Дмитрий Юрьевич, сгорая от желания, тщательно готовился к предстоящему вечеру: купил две бутылки крепкого хорошего вина, две бутылки лимонада, апельсины, коробку шоколадных конфет. Покупки вместе с одеялом и двумя стаканами уложил в сумку. В сладострастном ожидании у него тянулось время, словно он босиком прыгал на раскалённой сковороде. После ужина Валентина ждала его у лодочной станции. Увидав сумку в руке Димы, разгадала его нехитрый план, смутилась и всё же вежливо сказала: