Лены Шевченко (российская актриса театра и кино).

Я не сразу поняла, что это тот самый «Фарятьев» А. Соколовой, которого я видела в Доме Актера. Тихий ужас. Ужас-ужас. Кто сказал Лене, что она режиссер! Кто мог это привезти на фестиваль? Даром, думаю, ни за что. Ушла с первого акта, который еле-еле высидела. Лена спектакль останавливала, едва он начался, – детская непосредственность, поразившая даже циника О. Лоевского (театральный критик, художественный директор фестиваля «Реальный театр»). Ощущение безнадеги.

28 мая

«Повелитель кукол». Национальный театр Латвии, Рига.

Чудовищно! Беспомощно. Бесконечно. А кто привез это?! Что в Латвии не было в театре ничего и никогда? Никакой театральной культуры? Ни Художественного театра, ни Э. Смилгиса (его создателя и художественного руководителя), ни Национального театра драмы им. А. Упита, ни А. Каца (народный артист Латвии, главный режиссер Рижского театра русской драмы до 1992 года), ни А. Шапиро (он сидел в первом ряду – я бы умерла от тоски на его месте). Страшно хотелось демонстративно выйти, но, как член жюри, я не могла этого себе позволить.

Претенциозно, глубокомысленно, а на самом деле банально. Им кажется, что мести пол на сцене в режиме реального времени – это так психологически насыщенно. Если не простроить роль по внутренней линии, то и не насыщенно, и скучно. Даже история не совсем понятна. Девочка спасает мальчика, снаружи – лай собак и немецкая речь. Та война? Эта? Дальше тема не развита. Мальчик потерял жену, грезит ее найти. Что-то постоянно чинит и мастерит. Девочка влюбляется (во что? отчего?). Мальчик приносит манекен, утверждая, что это его живая жена. Девочка ревнует к кукле. Появляется некий доктор, который говорит, что мальчика надо отпустить, тогда его ум поправится. Кстати, доктору на вид лет 40, и у него совершенно другая пластика, другие глаза, «школа» актерская видна. А молодые – дилетанты высшей пробы, извините за каламбур. Кто тут из героев кого придумал? Кто кого спас? Кто кого погубил? Кто сумасшедший? Непонятно. Наверное, режиссеру понятно (пьеса как литература третична и пребанальна), но налицо полное неумение добиться желаемого результата. Т. е. необученность.

«Правила игры» Е. Прикотенко. Русский театр, Латвия.

29 мая

«Роберто Зукко» К. Гинкаса.

Он шел и вчера, но я отговорила жюри ехать, мы бы после Прикотенко не успели. А «Зукко» нельзя смотреть третьим по счету спектаклем за день. Сегодня был лом, сидели в притирку. Я рядом с Любой Овэс (критик, историк театра), которая мне представилась. Но я сказала, что прекрасно ее знаю, и читала, и очень люблю ее интервью с Гинкасом, что правда.

Спектакль шел хуже, чем в Москве. Может, потому что пространство было раза в два больше, хотя поставили они свой «угол Бархина» нормально. Очень стабильно играют маленькие роли. А. Бронников на этот раз был невероятно трогательным. Е. Лядова совсем не понравилась – с холодным носом мастерила. А Эдик (Трухменев – Зукко), мне кажется, все лучше и лучше. Роль-то сложная, вся через нутро, состояние, которое где-то надо набрать, с этим уже накалом выйти на сцену и хранить это в себе до финала. На финал его, по-моему, не хватает (все три раза мне не хватило). С этим прожектором, слепящим зрителей, на вертикальной стене, это должен быть единственный эмоциональный выплеск. Но пройти между сентиментальностью и истерикой?

Вместо встречи Шапиро и Семеновского пошла в гости в театр к Марине Заболотней. Потом прогулялись до ТЮЗа. Я побежала собираться. На спектакль Б. Манджиева (драматург и режиссер)