Однажды [Шри Рамакришна] сказал мне, что никто из двадцати миллионов людей, живущих на земле, не верит в Бога. Я спросил его, почему, и он ответил: «Представь, что в этой комнате вор, и вот он узнаёт, что в соседнем помещении – гора золота, а две этих комнаты разделены лишь тончайшей перегородкой; что он тогда будет чувствовать?» Я ответил: «Он не сможет уснуть, его мозг будет активно придумывать, как можно добраться до золота, ни о чем больше он думать не сможет». Тогда он ответил: «Считаешь ли ты, что можно верить в Бога и не сходить с ума от желания Его достичь? Если человек искренне верит, что существует необъятный, бесконечный источник блаженства, к которому можно прикоснуться, разве он не сойдет с ума в своем стремлении к нему? [23]

Однажды в то время я ночевал у Учителя в Дакшинешваре. Какое-то время я неподвижно сидел под Панчавати[8], как вдруг пришел Учитель и, схватив меня за руку, сказал, улыбаясь: «Сегодня я буду проверять твой интеллект и знания. Ты сдал всего два с половиной экзамена, а сегодня пришел учитель, который сдал три с половиной экзамена[9]. Пойдем, я хочу посмотреть, как ты с ним побеседуешь». Волей-неволей мне пришлось пойти с Учителем. Добравшись до его комнаты и познакомившись с М., мы стали беседовать с ним на различные темы. Заставив нас разговориться, Учитель замолчал и долго слушал наш разговор и наблюдал за нами. Затем, когда Шри М. попрощался и ушел, Учитель сказал: «Пусть он и сдал экзамены, что с того? У этого учителя робкий, женственный характер. Он не может выразительно говорить». Учитель веселился, выставляя меня против других [24].

[В первое время после знакомства с Учителем] эта религиозная практика, вероятно, помогала мне только в одном – по его милости я научился контролировать свой ужасный гнев. До этого в гневе я переставал собой владеть, а потом погружался в раскаяние. Но теперь, если кто-нибудь серьезно препятствует мне или даже сильно меня избивает, я уже не впадаю в такую ярость [25].

Однажды, во время одного из моих первых визитов, Учитель, который был в экстатическом настроении, сказал мне: «Ты пришел!». «Удивительно! – сказал я себе. – Он как будто давно знает меня». Затем он спросил меня: «Бывает ли, что ты видишь свет?». Я ответил: «Да, уважаемый. Перед тем как заснуть, я ощущаю как бы некое сияние в области лба»…

Я часто видел этот свет. Однажды в садовом домике Джаду Маллика Учитель коснулся меня и что-то про себя пробормотал. Я потерял сознание. Эффект его прикосновения не проходил целый месяц; я испытывал нечто вроде опьянения.

Когда он узнал, что родители собираются меня женить, он зарыдал, приникнув к стопам изображения Кали. Со слезами на глазах он молил Божественную Мать: «О, Мать, прошу, пусть свадьба разладится! Не дай Нарендре утонуть» [26]

Однажды, когда Учитель сидел со мной в комнате для занятий и наставлял меня о том, как важно всю жизнь поддерживать воздержание, бабушка всё подслушала и сообщила об этом родителям. С тех пор они стали прилагать все усилия, чтобы устроить мою свадьбу, опасаясь, что я уйду в монахи, живя с садху. Но разве в этом был толк? Все их усилия не могли преодолеть сильной воли Учителя. Даже когда вопрос о свадьбе, казалось, решился, переговоры снова и снова срывались из-за пустячных расхождений во взглядах сторон [27].

Панчавати в Дакшинешваре

В конце концов… я – всего лишь мальчик, который привык с восторгом внимать чудесным словам Рамакришны под баньяном в Дакшинешваре.

Нельзя передать словами ту невыразимую радость, которую мы испытывали в присутствии Учителя. Непостижимо, как ему удавалось учить нас без нашего ведома, посредством игр и забав, тем самым формируя нашу духовную жизнь. Искусный борец крайне осторожно и сдержанно ведет себя с новичком, то (якобы с большим трудом) одолевая его в борьбе, то вновь позволяя победить себя, чтобы укрепить уверенность ученика в себе – так же и Шри Рамакришна поступал с нами. Сознавая, что