Стрелять нельзя – неизвестно кто находился в деревне! Предупредить беспечно возвращающихся товарищей Григорий тоже не мог. Это спугнуло бы преследователя, и принудило его повернуть назад. Чтобы позже, притащиться к сараю с кучей своих друзей, или немедленно открыть огонь, всполошив всю округу.

Неожиданно он вспомнил о кинжале. Улыбин осторожно, стараясь не скрипнуть дверью, вышел на улицу и спрятался в кустах, таким образом, что возвращающиеся товарищи, обязательно прошли бы мимо него.

Тихонько переговариваясь, неся за рукава гимнастёрку, набитую зеленью, они прошли мимо в нескольких шагах, не заметив Улыбина. Вскоре раздался шорох, осторожно ступая, вдоль стены сарая к двери, с винтовкой наперевес, прокрался незнакомец в чёрной форме. Григорий понял, что это полицай из местных, он видел таких в городе, когда пленных гоняли на работу. Полицай, не заметив засаду, тихонько двинулся дальше. Когда человек миновал Улыбина, Григорий молниеносно выскочил из кустов сзади. Левой рукой, сделал удушающий захват шеи, а правой, изо всей мочи, ударил кинжалом в спину, снизу вверх, под рёбра. Лезвие, с противным хрустом, вошёл в тело по самую рукоять. Ноги полицая подкосились, он начал медленно валится на Улыбина. Не давая ему упасть, Григорий с трудом, выдернул кинжал, чувствуя на руке чужую, тёплую кровь. Тело полицая обмякло, он упал на спину, фуражка с жестяным «трезубцем» покатилась под куст. Широко раскрытые глаза выражали крайнее удивление, винтовка выпала из ослабевших рук. Изо рта красными пузырьками, булькая, пошла кровь, он дёрнулся несколько раз и затих.

Улыбин, взглянув на лицо убитого, медленно покрывающееся мраморной бледностью, с запоздалым сожалением и сочувствием, подумал:

– Пацан, необученный пацан! Глупый несмышлёныш, начитавшийся бандеровских сказок, в красиво оформленных «агитках». Про единую Украину, добрую Германию, великую Польшу и злобных «москалей». Всё это Григорий узнал раньше, из откровений старого Юзефа, о связях, которого с польским подпольем, давно догадывался.

Ну, что же? Как не жаль этого юнца, он сам выбрал свою судьбу, поступив на службу в полицию и надев форму вспомогательных подразделений вермахта. Тем самым, став врагом для людей, чудом выбравшихся из фашистского плена, перенесшим все прелести «нового порядка» и превосходства арийской нации».

– Намного ли ты был старше его, попав в сорок втором под Сталинград? – успокаивая себя, задавал вопрос, Григорий, – но даже в плену, не повёлся на призрачные блага, обещанные голодным пленникам, в обмен на преданную службу «во блага третьего Рейха»

Разбудив товарищей, вооружившись ещё одной винтовкой, группа под командованием Улыбина двинулась дальше – на восток!

Советские танки.

Чем ближе беглецы подходили к линии фронта, тем плотнее размещались на местности немецкие войска. По дорогам днём и ночью шли колонны техники. Населённые пункты были забиты штабами и тыловыми подразделениями, даже пыльные просёлки, патрулировались полевой жандармерией.

В одном месте, пересекая дорогу, группа была обстреляна, внезапно появившимися из-за поворота мотоциклистами, сопровождающими колонну грузовиков. Отстреливаясь, бывшие пленные отошли в спасительный лес. Немцы их не преследовали, выполняя свою задачу – обеспечить движение колонны.

Уцелевшие, бежали по лесу ещё около часа, останавливаясь чтобы отдышаться и вновь продолжить движение. Наконец, окончательно устав, решили передохнуть на берегу ручейка, возле полуразвалившейся избушки без крыши и окон. Группа не досчиталась четверых, они были убиты возле дороги. Успешно бежав из плена, сражённые в коротком бою, они всё равно навечно остались в списках «без вести пропавших».