На некоторое время Марина так увлеклась кипящей работой, что не заметила исчезновения саламандры. Зато на возвращение внимание обратила; особенно впечатляюще выглядело то, как ящер полз, легко держа на башке поднос, заставленный тарелками и стаканами. Как только на весу все это удерживал? Понаблюдав за ловкими движениями питомца и повспоминав африканско-индийских женщин, способных таскать на головах любые вещи, она сообразила, что не брала в рот ни крошки с самого утра. Прислушавшись к себе, осознала, что есть не хотелось до сих пор. Скорее всего, сказывалось стрессовое состояние. Когда же Хромова попробовала отказаться от перекуса, Топтыжка зло оскалился и зашипел. Осознав, что ее наверняка укусят в целях профилактики и из чистой вредности, и, понимая, что «кусь» питомца будет фатальным, она со вздохом села за стол перед подносом.

Несмотря на многозначительное подбадривание и компанию, аппетит все равно не проснулся, и каждую ложку девушка впихивала в себя с усилием. Даже вкус практически не ощущался, хотя на деле приготовленное было настоящим произведением ресторанного искусства. Поесть вкусно Марина всегда любила, а от того, что не могла насладиться вкусными блюдами, настроение катастрофично падало еще сильнее. Поднять же его у нее пока не получалось, как ни старалась. С каждым новым мгновением в Нави будущее казалось все более мрачным. Будучи оптимистом по жизни, она всегда верила, что после черной полосы идет белая, а стакан всегда наполовину полон, нежели пуст. Но сейчас убедить себя в этом было нелегко. Одна, в потустороннем мире, без семьи, друзей и с нависшей над головой опасностью. Впору завыть на луну. Ах да! Луны-то в Нави нет. Даже такой мелочи она лишена.

– Ну все, – девушка оттолкнула в сторону тарелки, – больше не могу.

Развалившаяся рядом саламандра попыталась положить ей голову на колени. В тот же миг под ними раздался треск и ножки единственно-целого табурета подломились, и Марина рухнула на пол, приглушенно ругаясь.

Кто после такого не верит в закон подлости?

***

Марина мыла и чистила ректорский кабинет уже пару часов, когда внезапно уединение двух тружеников было нарушено. Дверь кабинета стукнулась о стену, настолько сильным оказался толчок, и жалобно заскрипела, едва не слетев с петель. Девушка тогда находилась под столом и, поморщилась, услышав столь некрасивое обращение с замковой собственностью. Вынырнув на свет божий из подстольной темноты, Марина принялась рассматривать молодого человека с аккуратными ветвистыми рожками на голове, оленьим носом и кучерявыми волосами, спадающими до плеч. Симпатичный, но смазливый. Оглядев ее, незнакомец недовольно поджал губы и высокомерно вздернул вверх свой пятачок… олений, но все равно пятачок.

– Чем могу помочь? – вежливо поинтересовалась Хромова, потянувшись за сухим полотенцем и вытирая руки.

– Вы! – громко воскликнул он, выпятив грудь. – Подпишите бумаги! Я тороплюсь! – И сунул ей под нос очень толстую кипу документов в темных папках, не менее десяти штук.

Марина вскинула бровь вверх – интересное начало трудовых будней. Что дальше?

– С кем имею честь? – все также вежливо продолжала она, отодвинув в сторону бумаги.

– Герман Нисман, левый помощник достопочтимого директора Всемирной Навьей Академии для Трудновоспитуемых и Неподдающихся, – отрапортовали ей в ответ и презрительно сжали губы. – Вы! Не тратьте мое время! Мне еще много работы необходимо выполнить!

Какой милый представитель Нави, так и влюбиться можно. Сильно захотелось спросить, как часто этот олененок ходит налево? Хотя… наверняка обидится.