И это ладно, это ложно,

Не главная ошибка грез,

По настоящему нам будет сложно,

С терновым тем венком, без роз.

Что мы надели на поэта,

Что мы надели на людей,

Не дали вечного обета,

Толпе болеющих детей.

Ведь скупо это, не прекрасно,

Нам важно все другое, без людей

Старание одинокое напрасно?

Живу в толпе! Толпе смертей!

…

О боли, страсти и страданиях…

Я не забуду никогда!

И о безумных начинаниях,

Я буду помнить здесь всегда,

И мне не нужно в сотнях истин,

Доказывать других совет,

Я лишь хочу, чтоб мир был честен,

И в людях был, хоть чистый свет!

…

Про смерть, любовь и покаяния…

Я вспоминать уже устал!

И с выше нет здесь ниспослания,

Я лишь на боль здесь указал.

…

Прошу я Вас, все будьте умны,

И будьте сильны, не скверны

Не дайте, твари, тьме угрюмой,

И вашу душу поглотить.

Вечер, фонари освещают улицу,

Я не сплю, впрочем, обычно

Не ищу свою новую спутницу,

Она дома, она прилична.

Записываю новые строчки,

В мыслях моих нет тебя,

От ступней, до ушной мочки,

Я холоден, не пьян.

Я месяц молчу, размышляю о вечном,

Открыть рот я хочу и сказать бесконечным,

Языком огорчу, я себя, что не гений.

Я истошно кричу. Утопаю я в лени.

Мне все чуждо теперь, и стихи, и листочки,

Бесполезно. Не верь. Не остались кусочки,

Умирает мой зверь. Ни одной больше строчки.

Задыхаюсь в лесу. Нет ни музы, ни горя.

Ни о чем написать. Не смогу, как не тужусь.

Возвращаюсь и в старь. Но пером не рисую.

И мой путь, может верно. Остановлен сейчас.

Я не буду гадать. Напишу на руках.

Мою вечную клятву, что искусству давал.

И надеюсь, я стану. Или я уже стал?

Тем великим поэтом, о котором мечтал.

Тем обманчивым следом. Тем кого я искал.

Я жил в пленительных объятиях,

Я был закован тьмой,

Когда в сомнительных симпатиях,

Была ты с головой!

Я путь прошел. Я, ненавижу.

Тебя, что связано с тобой!

Тогда, я думал: «Свет не вижу?»

Теперь, живу. Нашел покой.

Я жил в пленительных объятиях.

Я был закован тьмой,

Я жил в ужасных психопатиях.

Я ненавижу запах твой!

Закончены главы моей книги чудесной,

В ней нет больше места моим чувствам, рабам.

Но облако в небе, как ветер – резвится

И ангел тянет мне руки к устам.

А жизнь моя бедная, она все струится.

Но время закончено, пора все понять.

Нет шансов спастись. Не надо крепиться.

Я выбрал свой путь – пора умирать.

Я вскинул всю ношу. Поднялся на склон.

Прилег, чтобы было не страшно.

И всем своим духом, окутался сном.

На краю не так и опасно.

Дождался заката, и, выдохнул сладко.

Не гонится больше судьба.

Но в памяти снова, назад тут оглядка

Кто сделал мне жизнь? Неужто она?

Я умер, исчез, пропал без оглядки.

Расплылся на атомы, в небесном сукне.

Я умер от жизни, в болезном припадке.

Тебе больше не больно. Не больно и мне.

Мне больше некуда деваться,

За мной бредет и смерть с косой,

Я не могу с тобой остаться.

Тебе придется быть одной.

И не уйдешь ты чрез ворота,

Ты не откроешь больше дверь,

И нежным зовом, клича бога,

Надейся плачь, но только, верь.

А я, в подвале темном страшном,

Распятым в серых кандалах,

Буду молить, забывшись в страхах,

О милых пальцах и глазах.

И мы в безмерном озарении,

Соединяясь сквозь мечты,

Будем молить лишь о прощении,

Чтоб вновь бежать на свет свечи.

«Бороться бестолку, избавьте!

Вот подошел и час немой,

Свою вы нежность поубавьте

Прощайтесь с жизненной красой.»

И что ж, действительно, избавьте…

Мы проиграли ту игру,

Но нам могилу предоставьте,

И напишите на гробу:

«В красе чудесной просыпаясь,

Забуду лица боли я!

В красе чудесной, обезглавьте,

Меня! Меня! Меня!»

Лезвие в моих руках притягивается к венам,

Пронзает кожу, затем, и плоть!

Стремился я же, к переменам.