- Она моя студентка.

- Это просто пиздец, Григорьев!– разорялась байкерша. - Тебя лечить надо. От этой цыпочки так и веет баблом. С такими крошками просто так не потрахаешься. Не успеешь и глазом моргнуть, как возьмут в оборот. Запомни, вляпаешься в дерьмо – не проси себя вытаскивать!

Изрыгая жуткие ругательства, Рита вернулась к компании, а я подошла к Матвею. Профессор стоял, прислонившись к стене одноэтажного кирпичного здания, и угрюмо сверлил взглядом землю. В джинсах и футболке Григорьев не был похож на строгого препода, но и с образом вонючего байкера тоже не вязался.

- Какого черта она тебя вычитывала? – возмутилась я, усевшись на асфальт рядом с ногами Матвея. – Стопудово хочет трахнуть, иначе к чему так разоряется.

Змей посмотрел на меня и вдруг криво усмехнулся.

- Может, и хочет трахнуть, но только крепко и по башке, - выдал он, ввергнув меня в состояние легкого шока. Никогда не слышала, чтобы Григорьев позволял себе грязные выражения.

- Как же! – не поверила я. – Небось, давно на тебя планы строит, а ты не реагируешь.

- Снежана, - выдохнул Григорьев, потер усталые глаза и опустился на асфальт рядом со мной, - ну какие планы. Она моя сестра.

- В смысле сестра? – обалдела я. - Накаченная байкерша с татухами твоя родная систер?

Змей кивнул, и я расхохоталась. Всю злость на Риту как рукой сняло.

- Родственников не выбирают. Я тоже не подарок, - заметил Матвей. – Они с моей женой были лучшими подругами, - добавил он невпопад.

Ключевое слово «были». Развод или кое-что похуже? Сразу вспомнились слова Риты о вселенской трагедии.

- Твоя жена была байкершей?

- Нет, - Матвей улыбался, но глаза оставались грустными, - но мотоциклы она любила и да, у нее были татуировки.

- А у тебя? – я провела кончиками пальцев по его руке от плеча до запястья.

- У меня тоже есть.

- Покажешь? – не удержалась от кокетства.

- Нет, - Матвей ответил в таком же игривом ключе. – Значит, ты запрыгнула на мотоцикл сестры?

- На светофоре, - кивнула я, обалдев, как Григорьев резко перешел на «ты».

- Представляю ее бешенство. Она даже меня на байк не пускает. Только подруге позволяла сидеть сзади.

- А ты тоже гоняешь?

- Бывает, - он поднял взгляд.

Я тоже посмотрела вверх, где в черноте неба мерцали яркими точками миллиарды звезд. Мне вдруг безумно захотелось почувствовать вкус поцелуя на губах, теплоту мужского тела, которое притягивало как магнитом. Ждать от Матвея инициативы не представлялось возможным, поэтому я, подвинувшись, села на него сверху, обхватив его бедра своими коленями.

- Не перегибай, - предупредил Григорьев, заглядывая мне в глаза.

- А то что, накажешь? – я поерзала попкой, пытаясь вызвать ответную реакцию.

- Ненормальная, - прошептал он, а дальше мои губы накрыли его, и мир снова растворился в розовой дымке.

Нежно прикусила его губу. Отпустила. Отстранилась. Снова прикоснулась к губам Змея. Провела по ним языком. Я заигрывала, пробуждая в Матвее желание и интерес, и он включился. Накрыл мой рот поцелуем и притянул к себе.

Неземные ощущения!

Мое тело превратилось в кипящий сосуд с лавой вместо крови. И она бурлила во мне, распаляя желание. Его язык проник в рот, и я застонала. Ладони Матвея скользнули на спину, и я выгнулась навстречу ему. С ним так просто было чувствовать себя желанной и желать самой. Когда Григорьев отстранился, я уже вся горела.

Безумно хотелось почувствовать тепло мужского тела, и я потянулась к его футболке.

- Раздевайся, - его тихий голос меня отрезвил, и я замерла на полпути.

- Что? – мои губы горели, волосы растрепались.

- Полностью. Раздевайся, - повторил Матвей.