– Ладно, не кипятись. Меня только интересует, как ты это все снимать собираешься? Ты кузницу в студии что ли построишь?

– Нет, конечно. Хотя было бы прикольно. На первом туре её работы покажем – это произведения искусства. Расскажем, что она вся такая замечательная. А дальше будем в кузнице снимать.

– Нужно все-таки предварительно снять, как она работает, чтобы ни у кого сомнений не возникло. Ведущие чтобы там покрутились, поспрашивали, повосхищались.

Женя кивнула.

– Во ку… во кузнице, – промурлыкал Павел строчку из народной песни.

– Паш, – окликнула Женя, – а она же еще предварительный просмотр не прошла, может, её забракуют. Конечно, скорее всего, пройдет.

– Ладно, пусть будет кузнец, – Павел углубился в чтение документов. Потом вздохнул и отодвинул папку: – Жень, я это за год не прочту.

– А ты постарайся. Вечером домой придешь, жене скажи, чтобы тебе почитала. А сам спать ложись. Помнишь, как Леонов в фильме «Большая перемена» историю учил. Вот и ты так попробуй, у тебя «на корочку» все запишется, – Женька не на шутку развеселилась и продолжила фантазировать. – Придешь завтра на совещание и скажешь: «Ваша карта бита» и так далее. Или что там у тебя запишется?

– Жень, ты, что так развеселилась? – проворчал Павел и еще раз полистал документы. – Когда ты это все успеваешь?

– Павел Николаевич, я очень ценный сотрудник. Вы мне должны за вредность молоко давать и на руках носить.

– Молока сейчас тут нет, а на руках это мы с нашим удовольствием, – заявил продюсер, подошел к Жене, изображая, что сейчас поднимет её на руки.

Женя отскочила:

– Старковский, отстань. Тебе уж не пятнадцать лет. Ладно, Паш, пойду. Дел действительно полно.

– Ты мне к вечеру список на жюри подготовь, – дал начальника Павел и просительно добавил, – пожалуйста.

Женя усмехнулась:

– Сделаю. Не боись, Павел Николаевич, прорвемся.

Женя вышла из кабинета Старковского, в коридоре её поймала девочка – администратор по гостям. По всей видимости, девчонка специально паслась в коридоре у кабинета босса и встретилась Жене не случайно.

– Евгения, – окликнула её девчонка, – извините, можно вас на минуточку.

Женя остановилась и вопросительно посмотрела на барышню. Девочка переминалась с ноги на ногу. Женя поторопила.

– Ну, что вы хотели меня спросить?

– Извините, что спрашиваю, вы же давно знаете Павла Николаевича?

– Давно. А почему вас это интересует?

– Ну, просто, раз вы давно знакомы, Вы, наверное, знаете, женат он или нет?

– Не понимаю, почему вас это интересует. Но, если уж так интересно, отвечу, – женат. Я удовлетворила ваше любопытство?

Женька насмешливо посмотрела на собеседницу. Она привыкла, что Пашка всегда является предметом живейшего женского интереса. Он был настолько обаятельным, что через минуту общения любая барышня готова была идти за ним хоть на край света. Причем Пашка об этом знал, но никогда не пользовался этим специально. Жене даже казалось, что он был слишком положительным в вопросах отношений с противоположным полом. Хотя в юности успел погулять в своё удовольствие.

– Жаль, – протянула девица, услышав неутешительный ответ. – А то, что он женат, это серьезно?

– Крайне серьезно. И, я бы даже сказала, безнадежно.

Женька развернулась на высоченных каблуках, без которых не умела обойтись ни одного дня, хотя и без каблуков была довольно высокого роста, и быстрым шагом пошла по коридору.

– Видишь, как обозлилась, – сказала своей подружке другая девчонка, появившаяся из-за угла. – Сто пудово, она с ним спит.

Женя услышала последние фразы.

«Все как всегда, – подумала она, – разнообразием женские мысли не отличаются».